Но торжественно въехав во двор на своем сверкающем вишневом кроссовере во главе каравана из двух грузовых такси, Марина тут же врубила в машине музыку и, пока грузчики, пыхтя и отдуваясь, таскали на этаж многочисленные ящики и коробки, девушка стояла с телефоном у машины – кому-то отвечала на звонки, кому-то звонила, с кем-то решала рабочие вопросы, с кем-то выясняла отношения – и все это на повышенных тонах, не особо выбирая выражения. На просьбу соседки приглушить музыку – "ребенок болеет, только уснул" – огрызнулась: "Окно закройте, не слышно будет! Днем имею право! Я у себя дома!", а когда бабушка, сидящая у детской площадки, пока ее внучка играла, попросила новую соседку не материться – "дети же рядом" – наорала на нее: "Уши заткните, если мешает! Сразу докапываются!". Гордо вскинув голову, платиноволосая красавица процокала каблучками в парадную, выпятив по моде подкачанные губы и обговаривая с кем-то по телефону "точку сборки" по случаю новоселья…

Вечеринка у Мухиной гремела на весь двор. Ревела музыка, топали по лестнице гости, раздавались оживленные голоса, вопли и хохот… Расходились после веселья часов в пять утра, еще громче топоча и хохоча… "Ладно, отпраздновала новоселье, теперь, может, затихнет", – надеялись соседи.

Но тусовки сотрудников фирмы стали собираться у Мухиной каждую пятницу. Проходили они по принципу "звук поставим на всю, пусть соседи не спят". Почему-то полиция, которую не раз вызывали измученные шумом жильцы дома, почти не приезжала и ничего не делала, чтобы урезонить ночных гуляк. После всех обещаний участкового принять меры и провести беседу вечеринки продолжались.

Кроме того Марина имела привычку, прежде чем выехать со двора, проверять, не забыла ли она что-нибудь нужное – сидя в машине с распахнутой дверью и включив музыку на максимальную громкость, а вечером, выходя из автомобиля, долго стояла с телефоном, ведя долгие эмоциональные разговоры. Ей все реже делали замечания, зная, что получат агрессивный отпор, "посыл" или хамство, от которого весь вечер потом будешь плакать и сердечные капли или седуксен пить. Очевидно себя Марина считала совершенством и сверхчеловеком, который выше всех норм и правил и может жить как захочет, а всех остальных – людьми второго сорта, обязанными терпеть. "Вы мне завидуете, что ваша жизнь уже позади, а я молода, красива и успешна! Вы просто ненавидите молодежь!" – с апломбом выпаливала она.

Однажды сосед с пятого этажа, Савелий Петрович Марков, 76-летний пенсионер, 45 минут слушал доносящийся со двора резкий голос Марины, с кем-то ругающейся по телефону. В этот день была магнитная буря, Савелий Петрович неважно себя чувствовал, скакало давление, ломило виски, а пронзительное стаккато соседки усиливало страдания… 15-литровое ведро, наполненное водой, Савелий Петрович едва дотащил до балкона. Серебристая масса ухнула вниз… а следом, вырвавшись из дрогнувших рук, полетело и ведро – "эх, раньше сила была, на спор рубли юбилейные гнул, а сейчас совсем не то…". От серьезной травмы Марину спасло лишь то, что оцинкованная емкость не ударила ее ребром, а нахлобучилась на девушку, как шапка.

Белла все-таки не удержалась и прыснула, представив себе это зрелище. Как бы ей удержаться от смеха в полиции и на суде! "Что я за лошадь – палец покажи, я уже и заржала!".

– По какому поводу веселуха? – возник на пороге Ефим Коган, осанистый, горбоносый великан с копной эффектно седеющих черных волос и бархатными карими глазами.

– Новое дело, по акции. На, почитай стенограмму.