– Отец был адвокатом по семейным делам, мать – диетологом. Частная практика, пациентов принимала в основном на дому: у нее кабинет на нижнем этаже. Замки на месте, вроде бы никто ничего не трогал.

– Проверим их деловые связи, клиентов, персонал, личные дела. Тут видна работа профессионалов, тщательная подготовка. Может, один из них, или оба, или экономка имели кого-то на стороне, и это было как-то связано с организованной преступностью. Диетолог – это может быть ширма для наркотиков. Легкий способ сохранить стройность. Врач богат, клиент доволен.

– Неужели легкий способ существует? Поглощать пиццу тоннами и не выглядеть, как на шестом месяце беременности?

– Подмешай в пиццу немного амфетаминов, и полный вперед. – Ева пожала плечами. – Может, она не поделила прибыль со своим поставщиком. Может, у кого-то из них был роман с кем-то из плохих парней или с их подружкой, и все пошло наперекосяк. Уж если кто-то вырезал целую семью, значит, у него был чертовски веский мотив. Посмотрим, что «чистильщикам» удастся обнаружить на месте. А пока я хочу сама еще раз пройтись по всем комнатам. Я еще не…

Она умолкла, услыхав ритмичное пощелкивание каблуков по полу, и повернулась. В комнату вошла женщина, социальный работник из Службы защиты детей. Глаза у нее были заспанные, но выглядела она строго официально. «Ньюман», – вспомнила Ева ее фамилию. Канцелярская крыса из СЗД. И, похоже, не слишком счастлива столь ранним вызовом.

– Лейтенант, врач не обнаружил физических повреждений. Мы можем транспортировать несовершеннолетнюю немедленно. Полагаю, это оптимальный вариант.

– Дайте мне несколько минут, надо организовать охрану. Моя напарница может подняться и упаковать для нее кое-какие вещи. Я хочу…

Ей опять пришлось прерваться. На этот раз послышалась не дробь каблуков, а шлепанье босых ножек. Никси – все еще в окровавленной ночнушке – ворвалась в комнату, бросилась прямо к Еве и вцепилась в нее мертвой хваткой.

– Ты же говорила, что не уйдешь.

– Я же здесь.

– Не давай им меня забрать. Они сказали, они меня заберут. Прогони их.

– Ты не можешь остаться здесь. – Ева с трудом отлепила пальцы Никси от своих ног и присела, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Ты же сама знаешь, здесь оставаться нельзя.

– Не давай им меня забрать. Я не хочу с ней ехать. Она не из полиции.

– Я сделаю так, чтобы полиция все время была с тобой.

– Нет, ты сама. Я хочу, чтобы ты сама.

– Я не могу. Мне надо работать. Я должна сделать все, что нужно, для твоих мамы и папы. Для твоего брата и твоей подруги. Для Инги.

– Я с ней не поеду. Ты меня не заставишь.

– Никси…

– Послушай, Никси, – негромко, с ласковой улыбкой заговорила Пибоди, – мне надо переговорить с лейтенантом всего минутку, мы только отойдем вон туда, ладно? Никто никуда не уйдет. Просто мне надо с ней поговорить. Даллас?

Пибоди прошла в дальний конец комнаты, где Никси могла их видеть. Ева последовала за ней.

– Что? Что ты предлагаешь?

– Вам придется ее взять.

– Пибоди, мне надо работать на месте преступления.

– Я уже поработала, а вы можете вернуться позже, и работайте себе, сколько влезет.

– Отвезти ее на охраняемую квартиру? Какой смысл? Она опять в меня вцепится, как только я оставлю ее с охраной.

– Никакой охраняемой квартиры. Отвезите ее к себе домой. Более надежного места в городе нет. А может, и на всей планете.

На целых десять секунд Ева лишилась дара речи.

– Ты что, совсем с ума сошла?

– Нет, вы сначала выслушайте. Она вам доверяет. Она знает, кто тут главный, и верит, что вы ее защитите. Она – очевидец, и она – ребенок, переживший психологическую травму. Мы гораздо большего от нее добьемся, если она будет чувствовать, что ей ничто не угрожает, это я точно говорю. Она должна успокоиться… ну, насколько возможно. Дайте ей… ну хоть несколько дней. Нечто вроде переходного периода. Ну, нельзя ей сейчас в детский дом! Поставьте себя на ее место, Даллас. С кем бы вам было лучше: с крутым, матерым копом, который вас спас, или с этой воблой сушеной?