— Почему тогда смыться решил? — осклабился Михаил.

— Ты совсем дебил, однорогий?! Я уклонялся, а не убегал! Не очень-то приятно разряд душелова получить. А ведь ты, мудень сутулый, еще и в лицо мне пытался попасть! Я тебе это еще припомню…

***

Жнецом он стал еще за много столетий до эпохи Христа. И примерно века с пятнадцатого работы у него прибавилось, хотя ценник на заказы остался прежний. Мюр начал испытывать душевный дискомфорт.

Но вскоре он открыл для себя способ сбросить напряжение — полное обнуление с помощью алкоголя. Мюррей осознал, что выпивка отлично помогает слить накопившийся негатив. На первых порах он снимал напряжение с помощью нескольких литров пива. Сначала жнец опасался похмелья, но вскоре уже думал о нем, как о неприятной побочной неизбежности. Мюр уверовал, что алкоголь помогает ему встряхнуться или, как говорили сейчас, перезагрузиться. Но со временем пиво перестало радовать, и жнец переключился на вино. Позже настало время виски, а приход двадцатого столетия он встретил уже в обществе водки.

В общем, в это утро Мюр в очередной раз терпел муки похмелья и решил навестить Логово. Через час он должен был совместно с напарницей встретить душу Вазелина, заказ на которого им представила Хель. Клиент стопудово погибнет по расписанию, и уже сегодня к обеду Мюр получит свою законную долю праны в счет аванса. И хотя ее часть придется вернуть кредиторам, у которых он брал взаймы на выпивку, но его согревала мысль, что должна остаться вполне недурная сумма. Однако местный бармен, иногда наливающий ему в долг, в этот раз лишь плеснул из жалости на полпальца — в Логове для жнеца был установлен лимит в сотню праны, и эта граница была достигнута еще пару дней назад. Мюр поднял стакан и грустно посмотрел через его стекло на бармена.

"Только язык помочить…"

— Так ты один из этих? — из горьких раздумий его вывел голос сидящего рядом незнакомого серафима.

— Да я тебе щас все шесть рук оторву нахрен, плесень белая! — мгновенно воспрял духом Мюр.

— Только большие пальцы не ломай, они мне для кукишей нужны, — фыркнул тот в ответ, прекрасно зная, что жнец ему не противник.

Нет, тот бы легко выполнил свою угрозу, но нападение на стоящего выше по иерархической лестнице каралось всегда одинаково — развоплощением. Впрочем и серафим ничего не мог сделать жнецу. Жизнь бы не отняли, но работать в местах под протекторатом земных демонов он не смог бы больше никогда. Даже через посредников. А вот оскорбление словом не наказывалось никак, чем и воспользовался мучимый похмельем Мюр. Уже начав медленно приподниматься с табурета, жнец замер и, зависнув над стойкой на полусогнутых в локтях руках, злобно поинтересовался:

— Так из каких еще из этих, гнида ты беложопая?

— Из породы гордых молчунов. Не горячись, жнец, я и сам такой же, когда праны нет. Не умею просить, — серафим обернулся в сторону бармена, — Приятель, налей-ка ему полный, я плачу.

Он снова повернулся к жнецу.

— Сегодня перепродаю заказ, — и заметив, что жнец его не понял, растолковал, — Твои коллеги нужную душонку в нашу оболочку запихнут. Передам ее по назначению и зашибу прану за субподряд. Вот и гуляю.

Окинув помещение взглядом, ловец душ насчитал с десяток одиноко сидящих жнецов.

"Так я и поверил, ага. Чтобы у сера да не было праны? Тебе явно что-то требуется, причем именно от меня", — промелькнула у Мюра мысль, — "Стремный перец. Сроду вы с нами не общались за выпивкой, плебеями считаете, суки чванливые. И вдруг ты, мудак шестирукий, чуть ли не стелешься под меня…"