– Хорошо, Пабло.

Анна Бахметева промолчала. Что тут говорить. Всё ожидаемо.

Пара русских вертолётов зависли над ними. Боевой штурмовик и вооружённый воздушный транспорт. Всё, как предписано Уставом и тактическими Уложениями. На бортах сияют Звёзды Богородицы.

Пауза.

Стоящие на снегу смотрят вверх, висящие в воздухе, разглядывают тех, что внизу.

Наверняка идёт обмен телеметрией со спутниковой группировкой и ближайшими русскими базами на континенте. Сканируется местность, люди и техника. Оценка. Варианты действий. Вряд ли сейчас разверзнутся небеса и из космоса ударит орбитальная группировка. Но это ж терране, с них станется. Расстреляли же в атмосфере Марса спускаемый аппарат Южноамериканского Союза с людьми на борту, при попытке установить флаг ЮжАСа на поверхности Красной планеты.

Наконец оба вертолёта пошли на посадку. Значит, пока удара не будет.

Ещё несколько минут, и на снег спущен трап.

Винты ещё вращаются, но русский офицер уже спустился и козырнул. Декоративные золотые шнуры на боевой броне показывали, что гость базы из воздушных гусар.

Открыв забрало шлема, прибывший представился:

– Великотерранский Полярный патруль. Ротмистр граф Лопухин, Двенадцатый Ахтырский гусарский полк. С кем имею честь?

Встречный кивок.

– Профессор Полярного института Сантьяго Альберто Герреро, руководитель научной миссии.

Граф ничуть не удивился, лишь уточнил:

– Судари и сударыни, попрошу разъяснений происходящему. Есть ли у вас Терранские бумаги, разрешающие высадку на Опекаемую Территорию Антарктиды?

Герреро усмехнулся.

– Разрешения, сударь? Это территория Чили и нам не нужны никакие разрешения ни от кого, кроме нашего правительства. Мы разворачиваем научную станцию под эгидой Академии Наук Республики. Это наше суверенное право.

Лопухин покачал головой:

– Это спорное утверждение, профессор.

– Отнюдь, сударь. Антарктида не является суверенной территорией Великотерранской Империи. Это международная зона, открытая для научных исследований.

Говорили, понятно, на русском языке, благо профессор, как и большинство элит Южной Америки, владел им совершенно свободно. Часто доходило до казусов, ведь элиты нередко предпочитали общаться и между собой по-русски, и невозможно было с ходу понять, кто чьих будет. Особенно если речь шла об общении бразильцев, которые говорят в жизни на португальском, и остальных южно- и латиноамериканцев, которые говорят на испанском. Так что русский язык был общим для общения (простите за тавтологию). Как тут не вспомнить ситуации Отечественной войны 1812 года, когда русские крестьяне нападали на русских офицеров, ведь чёрт их разберёт, и те, и другие по обе линии фронта говорят на французском. Поди знай, кто есть кто. Прошло два века, и русский язык в мире занял место французского.

Терранский офицер-гусар и чилийский профессор. И чилийская русская графиня.

Чинно и благородно.

А гусарский полк это ведь не только про вертолёты. Гусары – это бесконечный планомерный хаос в тылах противника. Это и разведка, и спецназ, и вообще, почти Космодесант, только полярный. Не зря Ахтырский полк держат для «охраны» Антарктиды. Как и Мариупольский гусарский полк на «охране» Арктики.

Графиня просто улыбалась, слушая пикировку. Лопухин? А ведь он ей наверняка родственник. Впрочем, чему удивляться – тесен мир. «Михайловская волна дворянской эмиграции» не прерывала связей между родственниками. Просто кто-то (большинство) согласилось с требованиями нового тогда императора Михаила Второго, что «Честь в Служении на благо Отчизны» и что служить должны все дворяне, включая женщин, а кто-то (меньшинство) решили, что с них хватит самодурства нового царя-батюшки, и эмигрировали за рубеж. Император отнёсся к этому спокойно и никого не преследовал, так что уехало немало. Те, кто поглупее, осели в странах Европы, в Англии и США, а кто поумнее, те понимали, что у Михаила Великого руки очень длинные, и нужно УЕЗЖАТЬ. В Австралию и Южную Америку. Европа и США не выход и не панацея. Так предки её самой оказались в Бразилии, а она сама уже родилась в Чили.