Складываю губы колечком и выдыхаю на своё отражение поток горячего влажного пара. На запотевшей поверхности рисую шестиконечную звезду — символ светлых.

На душе сразу становится спокойнее. Хотя бы что-то привычное и до боли родное в этой пугающей серо-чёрной реальности тёмных.

Но так же быстро, как приходит, спокойствие испаряется. Мне вдруг становится не по себе. Словно я не одна. Словно что-то невидимое давит на грудь, а кожу жжёт. Странное чувство.

Я даже растерянно оглядываюсь по сторонам. Да нет, никого, только я. Хм.

Это всё нервы — уговариваю себя. Надо успокоиться и поспать. Если я свалюсь с ног от усталости, от этого никому не будет лучше, и уж точно это не поможет найти сестру.

Поднимаю с пола пальто, выхожу из ванной, плотно прикрываю за собой дверь. Хм, странно, в комнате мне сразу спокойнее. Всё-таки есть в этой помпезно-роскошной ванной нечто жуткое, пугающее. Что — пока не ясно.

Отыскиваю в шкафу свободные плечики. Развешиваю на них пальто, пристраиваю его на распахнутой дверце шкафа сушиться.

Сама ложусь на краешек кровати, как была, в голубом платье. Обхватываю себя руками за плечи, подтягиваю ноги к груди.

Майя, малышка моя, где ты сейчас? Как ты сейчас? Кто обнимет тебя, кто даст чёрную соль, если начнётся приступ? Держись малыш. Жди меня, главное не сдавайся и верь, что я тебя найду. Обязательно найду!

Под воспоминания о смеющейся сестрёнке проваливаюсь в сон.

Утром просыпаюсь затемно — за месяцы это вошло в привычку, независимо от того, во сколько легла накануне.

Проснувшись, не сразу понимаю, где нахожусь, но вспомнив, разочарованно стону в голос. Так, ладно, главное не отчаиваться.

Одно могу сказать точно: новый день наверняка будет лучше, чем вчерашний! Потому что хуже быть просто не может. Наивная, тогда я в это верила.

Заплетаю волосы в два тугих колоска, закрепляю их на затылке. Умываю лицо прохладной водой, чтобы проснуться. Ни ванная, ни зеркало больше не пугают. Наверное, я вчера просто перенервничала.

Вернувшись в комнату, переодеваюсь в серое форменное платье. Чтобы застегнуть пуговицы на груди, приходится приложить усилия, и получается в натяг. Того и гляди — оторвутся. Надо бы их перешить. Эх, сюда бы Майю с её волшебной шкатулочкой для рукоделия!

Ладно, пока что так, там посмотрим.

Только сейчас вспоминаю о второй двери. Вчера я так впечатлилась ванной комнатой, что позабыла обо всём остальном. А ведь вторая дверь никуда не делась. Вот она, на прежнем месте, слева от той, что ведёт в ванную.

Небо на горизонте стремительно светлеет. Ночные страхи отступают. Наступает утро.

Приближаюсь ко второй из двух дверей, точь в точь похожей на первую. Замираю перед ней. Облизываю губы. Куда ведёт эта дверь? Что скрывает?

Кончиками пальцев тянусь к круглой бронзовой ручке…

Хм. И ни туда, и ни сюда — заперто. Отступаю на шаг назад, пожимаю плечами: ну, ладно. Может быть, там кладовая, которой не пользуются. Или… ещё что-то.

В коридоре темно и очень тихо. В воздухе горько-терпкий шлейф сандала. Едва ли не наощупь пробираюсь к лестнице. Сжимаю холодные гладкие перила и замираю. Прислушиваюсь. Гробовая тишина.

Ступая бесшумно, спускаюсь вниз. Останавливаюсь. Напротив просторная прихожая с двумя прямоугольными вытянутыми вверх окнами, сквозь которые пробивается тусклый серый свет занимающегося утра.

Приближаюсь к окну и осторожно в него выглядываю. Тёмно-серое крыльцо мокрое после дождя, который не прекращался всю ночь. Вздрагиваю и отшатываюсь назад, когда на окно ложится тень. Это граберы. Они повсюду снаружи, человек шесть, и это только тех, кого я вижу. Делают обход, переговариваются.