Заприметив джинсы и клетчатую рубашку отца, я подняла их и критически осмотрела. Думаю, склеротику в соседней комнате будет в самый раз. Самой бы мне тоже не помешало переодеться. Но сначала телефон.

Я продолжила поиски, даже заглянула под ковер, когда удалось до него добраться, но тщетно. Можно, конечно, ввиду случившегося, сходить к соседям и позвонить от них, но я упорно продолжала искать. Не хотелось вмешивать сюда еще и соседей.

Тут мой взгляд зацепился за торчащую из-под разбитой настольной лампы папку с листами бумаги. Посреди хаоса они маячили призывным белым островком, словно предлагая поднять их. Действуя по наитию, я потянула за угол папки и вытащила ее. Да ведь это же мамина папка с набросками! Она всегда ходила с ней, и никому не позволяла заглядывать внутрь, чтобы не спугнуть вдохновение.

— Прости, мама, — я решительно открыла папку. Все листы были пусты, кроме одного. На нем красовался карандашный набросок улыбающегося парня. Присмотревшись к его симпатичному лицу, я почувствовала, как мои брови изумленно ползут вверх.

— Что за чертовщина… Это же…

— Я! — раздался над ухом удивленный голос.

Подпрыгнув от неожиданности, я обернулась и увидела парня.

— С ума сошел?! Разве можно так подкрадываться?! — Сердце отчаянно прыгало в груди.

— Откуда у тебя этот рисунок?

— Моя мама — художник. А вот что на нем делаешь ты — большой вопрос.

Парень снова пожал плечами. Я повертела лист и увидела на обороте надпись «Элайджа».

— Элайджа? — вслух проговорила знакомое имя. Да ведь с утра я слышала, как мама разговаривает с обладателем этого имени по телефону!

— Да?

Я посмотрела на парня.

— Это твое имя?

— Может быть, — неуверенно ответил он. — Очень уж знакомо звучит.

— Ты разговаривал с моей мамой сегодня утром?

— Не знаю, — последовал привычный ответ. — Может быть.

Я скрипнула зубами.

— Значит, будешь Элайджей, должна же я как-то тебя называть, — решительно сказала я, захлопывая папку. Взяв приготовленные вещи, протянула парню: — Вот, можешь переодеться в ванной, она дальше по коридору.

Он послушно взял брюки и рубашку и вышел — вскоре я услышала шум воды, — а я продолжила поиски. Если сначала я думала, что квартиру ограбили, то теперь с удивлением обнаружила, что все деньги и украшения на месте.

Так что же все-таки здесь искали? А вдруг родителям удалось сбежать? А до меня они не смогли дозвониться, потому что какой-то не очень чистый на руку музыкант спер мою сумку.

— Эй, я что-то нашел! — раздался крик.

От неожиданности я выронила чудом уцелевшую вазу, которую решила поставить на тумбочку. Звякнув, ваза разбилась, пополнив горы мусора на полу. Я выскочила из комнаты и метнулась на крик.

Успевший переодеться Элайджа спешил мне навстречу. Лицо и волосы у него были мокрыми.

— Что случилось? — нервно выпалила я. — Неужели в ванной труп, который я не заметила?

— Смотри. — Парень протянул мне самый обычный ключ и клочок бумаги, на котором было что-то написано. Я узнала мамин почерк.

«Эмили, они пришли за нами. Не вмешивай смертных. Беги! Ключ откроет…»

Дальше записка обрывалась, мамин почерк стал смазанным, словно она дописывала это в величайшей спешке. Я несколько раз перечитала записку, хмуря лоб, но так ничего и не поняла.

— Какой-то бред. Где ты это взял? — спросила я Элайджу.

— В кармане рубашки, — ответил он. Я пристально уставилась на парня, пытаясь обнаружить обман, но он лишь честно хлопал ресницами и смотрел на меня преданными собачьими глазами.

Я вздохнула.

— Пойдем, выпьем кофе и подумаем, что нам делать дальше.