На волне того успеха, который сопутствовал Эфросу на рубеже 50-х, режиссер не мог пройти мимо такого важного искусства, как кинематограф. В 1961 году Эфрос дебютирует в нем как постановщик фильма «Шумный день», который был экранизацией пьесы Виктора Розова «В поисках радости», поставленной им в ЦДТ еще в 1957 году. Фильм, который Эфрос снял в содружестве с таким же, как и он, кинорежиссером-дебютантом Георгием Натансоном, стал настоящим событием и был тепло встречен как рядовыми зрителями, так и критиками. Среди последних даже родился каламбур: «Шумный день» имел шумный успех. Окрыленный этим, Эфрос через год снимает еще одну картину – «Високосный год» по книге Веры Пановой, однако эта работа шума уже не наделала. Впрочем, сам Эфрос к последнему и не стремился, продолжая относить себя к режиссерам из плеяды «негромких». Последним фильмом Эфроса, который он снял в 60-х, стала военная драма «Двое в степи» по Эммануилу Казакевичу. После этого Эфрос на время ушел из кинематографа, целиком сосредоточившись на театре. Именно тогда он был брошен поднимать пребывающий в руинах столичный Театр имени Ленинского комсомола.

Ленком был чрезвычайно популярен у зрителей в 30—40-е годы, когда атмосфера всеобщего энтузиазма, царившая в стране, выплескивалась и на сцену. Но после смерти Сталина на смену пафосу пришел более реалистичный взгляд на жизнь, и Ленком, который не нашел адекватных средств для отображения новых реалий времени, тут же оказался в числе аутсайдеров. На ситуацию влияло и то, что Ленком числился по разряду идеологических театров и не мог позволить себе то, что, к примеру, позволяли себе «Современник» или Центральный детский театр, – эксперименты с современной драматургией. Поэтому на сцене Ленкома шли в основном историко-революционные спектакли вроде «Хлеба и роз» (про становление советской власти в Сибири), «Семьи» (про В. Ленина) или «Первой конной». Так продолжалось на протяжении десятилетия.

В начале 60-х в стране уже вовсю бушевала хрущевская «оттепель», которая привела во власть целую плеяду либерально настроенных политиков. Именно они и стали проводниками разного рода экспериментов в культурной политике страны, которые должны были, по их мнению, помочь советскому искусству получить новый импульс для развития. Благодаря стараниям этих людей в том же театре стали выдвигаться люди, которые имели склонность к подобного рода экспериментам. Например, Анатолий Эфрос, который в 1963 году был назначен главным режиссером Ленкома, или Юрий Любимов (спустя год он возглавит Театр драмы и комедии на Таганке).

Практически с первых же дней своего пребывания на новом месте Эфрос развил бурную деятельность. Зная, что ему выдан своеобразный карт-бланш и что у него развязаны руки, он энергично взялся за дело. Во-первых, расширил труппу, не только пригласив в нее актеров из ЦДТ (самым ярким представителем среди них был Лев Дуров), но и взяв несколько молодых актеров, из которых собирался очень быстро сделать настоящих звезд. Среди последних были: Ольга Яковлева, Валентин Гафт, Валентина Малявина. Кроме этого, он собирался активно привлекать к работе и саму ленкомовскую молодежь в лице Александра Збруева, Александра Ширвиндта, Михаила Державина, Всеволода Ларионова, Льва Круглого и др.

Во-вторых, свою репертуарную политику Эфрос начал строить на драматургии современных авторов, а не на советской революционной классике. Поэтому «Первую конную» сменил спектакль по пьесе Виктора Розова «В день свадьбы» (1964), а «Хлеб и розы» – «104 страницы про любовь» (1964) Эдварда Радзинского. Все эти новшества, которые Эфрос достаточно быстро внедрил в ткань Ленкома, дали моментальный эффект: зритель не просто пошел в его театр, а буквально повалил в него. И отныне каждая новая постановка Эфроса в Ленкоме становилась сенсацией театральной Москвы: и «Мой бедный Марат» (1965), и «Снимается кино» (1965), и «Мольер» (1966), и даже чеховская «Чайка» (1966). Как отмечает Т. Шабалина: