Затем начался третий сон – совершенно волшебный. И начался он в тот момент, когда к Лесе подошел продавец, с которым она и завела важный и очень обстоятельный разговор обо всех магазинных новинках и сделанных ею покупках. Продавец этот был удивительно похож на ту самую ее давнюю и, как она думала, прочно забытую любовь. Во сне он очень тактично дал понять Лесе, что она набрала не то, что совсем уж хлам, но определенно выбрала вещи, которые ей лично не нужны и никогда не пригодятся. И предложил помочь выбрать то, что принесет ей самой радость.

Леся слушала его и не слышала. Она смотрела на продавца и думала о своем. А именно: оказалось, глаза у него были не серые, не голубые, а карие. С красивыми золотистыми точками, рассыпанными ближе к центру.

Подумать только, как она могла забыть такие чудесные глаза?

– Вставай, соня! – услышала она чей-то голос. – Вставай, а то все пропустишь!

– Что? – сонно пробормотала Леся, еще толком не проснувшись. – Что я пропущу?

– Завтрак! Что же еще?

Леся потянула носом и улыбнулась. Запахи в квартире носились и впрямь просто потрясающие. Она открыла глаза и увидела стоящего перед кроватью Эдика.

– Твоя тетка готовит с семи утра, – сказал ей муж. – Наготовила на целый полк.

– Что же она меня не разбудила? Я бы ей помогла.

– Она велела тебя не трогать.

Леся невольно улыбнулась. А что, ведь неплохо иной раз побыть чьей-то любимой девочкой. Леся уже и забыла, как это приятно, когда кто-то из старших в роду женщин суетится по утрам в кухне, давая возможность молодежи поваляться чуточку подольше.

– Вставай, – повторил Эдик, заметив, что у Леси хорошее настроение. – А то твои кузины уже потопали в кухню. Если мы с тобой не поспешим, они расхватают все самое вкусненькое.

Но Эдик напрасно боялся. Тетя Лена наготовила столько всякой всячины, что было решительно непонятно, как они все это съедят. На накрытом клетчатой скатертью с веселенькими красными оборочками столе было выставлено столько еды, что свободного места совсем не оставалось. А тетя Лена продолжала метать все новые и новые яства. Некоторые тарелки вставали уже вторым рядом, не хотели прочно держаться, и время от времени кому-то приходилось подхватывать сползающее блюдечко или мисочку.

На столе были домашняя колбаска, порезанная аппетитными кружочками, запеченный печеночный паштет, белый мягкий сыр. В тарелках лежал поджаренный бекон, который надо было есть с яичницей. Также были свежие, еще горячие пирожки с капустой, к ним предлагался соус из свежей сметаны, смешанной с мелко порубленной зеленью и дробленым орехом.

Увидев племянницу, тетя Лена помахала ей перемазанной в муке рукой:

– Леся! Жарю твои любимые сырники.

– Спасибо, тетечка.

На самом деле Леся была совершенно равнодушна к тетиным сырникам, но она знала, что это блюдо любит Таня. Точно так же как пироги с капустой были явно сделаны для Ани. Ну а прочим блюдам мог порадоваться дядя Гена. Леся, которая привыкла довольствоваться на завтрак мисочкой каши-размазни, фруктами и чашкой чего-нибудь горячего и жидкого, сейчас растерянно озиралась по сторонам. Что же ей съесть? Ничего из того, что она видела, ей не хотелось. И вообще, если начинать день с колбасы или сала, то к чему это в итоге приведет?

– Что же ты застыла? – удивился Эдик. – Налетай! Столько всего вкусного, просто обалдеть!

Сам он начал с яичницы, которая буквально плавала в растопленном на сковороде жире. Леся такое есть не могла. В итоге сырники оказались самым диетическим продуктом, так что ими Леся и позавтракала. Чай с молоком тоже оказался вполне приличным, хотя и отличался каким-то странным вкусом.