Лелик со Славиком начали исследовать цены на номера.

– Ни фига себе! – сказал Лелик через минуту. – Это в беззвездной гостинице такие цены? Мы что, в Швейцарию случайно заехали? Или в этот… как его… в Бруней? Что за кошмар?

– Действительно, – согласился Славик. – Бред какой-то. Один гульден – это примерно 40 центов. А тут цена на обычный двухместный номер – порядка 4200 гульденов. Две тыщи баксов за сутки проживания? Может, это на неделю или месяц? Мы же не президентский номер заказываем.

– Тут что-то не так, – сказал Лелик. – Надо выяснить.

С этими словами он подошел к сонной девушке и спросил:

– Do you speak English?

Девушка неопределенно пожала плечами.

– Это как понимать? – спросил Лелик Славика.

– Фиг знает, – ответил Славик. – Никогда еще не был голландской девушкой и не знаю, что они чувствуют.

Тогда Лелик указал пальцем на дощечку с ценами, достал из кармана гульдены, протянул девушке и спросил:

– Гульдены?

Та внимательно посмотрела на деньги в руках Лелика и утвердительно закивала головой – мол, гульдены, парень, все четко.

– Какой-то бред, – сказал Лелик Славику. – Не может быть таких цен. Даже в Crowne Plaza таких цен не бывает.

– Подожди, – сказал Славик. – Может, она тебя как-то не так поняла?

Он взял у Лелика бумажку в 10 гульденов, приложил ее к дощечке с ценами и показал девушке.

– В них? – спросил он по-русски.

Девушка внимательно посмотрела на эту скульптурную композицию и вдруг замотала головой.

– Видал, – обрадованно сказал Славик. – Я же говорю – ошибка. Они, вероятно, цены в каких-то «у.е.» пишут.

– Много таинственного в этом мире, – прокомментировал Макс.

В этот момент девушка полезла в кассу, достала оттуда одну купюру, показала ее Славику и приложила к доске с ценами в знак того, что именно такими купюрами нужно расплачиваться. Славик внимательно посмотрел на купюру.

– Слушай, – сказал он Лелику, – фигня какая-то. Она мне показывает бельгийские франки. Значит, цены указаны в бельгийских франках. Тогда все ясно, потому что один доллар – это порядка сорока бельгийских франков. Но какого черта в Голландии расплачиваются бельгийскими франками?

– Так, может, – подал голос Макс, – мы не в Голландии? Или не в Антверпене?

Лелик был вынужден признать, что в словах Макса есть резон.

– Антверпен? – спросил он девушку.

Та утвердительно покачала головой.

– Холланд? – спросил он ее для ясности.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Бельджиум, – сказала она.

– Вот те, бабушка, и Юрьев день, – сказал Славик растерянно. – Антверпен, оказывается, в Бельгии, а не в Голландии. Слышь, Лелик, мы в Бельгии. Тут не плотины с тюльпанами, а Ватерлоо и штаб-квартира НАТО.

– Ну, мужики, с вашим знанием географии хорошо еще, что мы все-таки в Европе, а не в Азии, – подколол их Макс.

– Лишу ужина, – предупреждающе сказал Лелик.

– Да наплевать, – ответил Макс. – Ужин нам не нужен. Тем более что скоро уже пора завтракать.

Лелик махнул на Макса рукой и занялся проблемой съема номера. Это было не очень просто, потому что он в целях экономии решил взять двухместный с дополнительной кроватью для ребенка (дитя должен был изображать Макс), а девушка упорно пыталась предоставить им три одноместных. При этом девушка по-английски практически не говорила, а Лелик не владел теми языками, которым отдавала предпочтение девушка. И вообще у него сложилось смутное впечатление, что девушка хорошо говорит только по-фламандски, а по-французски она тоже сама ни бум-бум, так как французская речь в ее устах была вообще ни на что не похожа.

Тем не менее путем сложных визуальных манипуляций Лелик все-таки объяснил девушке, что они со Славиком хотят двухместный номер. Та вдруг заулыбалась и начала задавать какие-то дополнительные вопросы, на которые Лелик на всякий случай отвечал утвердительно. После этого он вывел вперед Макса и объяснил, что для их бейби тоже требуется кроватка. Небольшая. Какая угодно. Можно даже кресло. Ребеночек шустрый, объяснил Лелик, и готов спать хоть в аквариуме. Но в одном с ними номере, потому что он боится темноты.