– Блин, куда мы заехали? – застонал Макс. – Пива не выпить, на дороге не пописать, машину брали четыре часа… Я уже скучаю по березкам.

– Скучаешь? Наслаждайся! – сказал Славик, сунув Максу какой-то буклет, на обложке которого красиво развевались березки.

– Боже, – застонал Макс. – Родина! Милая Родина! Как я по ней тоскую!

С этими словами он схватил буклет и стал жадно его разглядывать.

– Эк разобрало парня, – сказал Лелик. – Только сегодня из Москвы улетели, а Макса уже колбасит.

– Ага, – согласился Славик. – Хорошо еще, что его быстро успокаивает буклет с видами Канады. А то я бы вообще не знал, что и делать.

Лелик захохотал и быстро свернул к заправке, которая показалась справа…

Там они действительно нашли полный комплекс услуг: магазин со всем необходимым, уютную кафешку и туалет. Правда, оказалось, что если в магазине и кафешке можно было расплатиться кредиткой, то в туалете кредитку не принимали. Там надо было дать «живых» немецких денег, которых у Лелика не было. Хорошо еще, что туалетный работник – седовласый представительный мужчина, похожий на офицера вермахта – был настолько мил, что обменял им двадцать долларов на немецкие деньги…

В магазинчике Максу была куплена маленькая бутылочка виски, чтобы он не ныл, друзья быстро и сытно поели в кафешке, после чего отправились дальше.

– Кстати, – спросил Славик Лелика, когда они тронулись. – А какой нынче курс?

– Курс у нас один – на Голландию, – рассеянно сказал Лелик, высматривая выезд на шоссе. – А что?

– Меня интересует курс марки, – объяснил Славик. – Тебе же бундес доллары на марки обменял?

– Не знаю, – сказал Лелик, – сам считай. Я машину веду. – С этими словами он достал из бокового кармана все оставшиеся там марки и отдал Славику.

Тот пошелестел бумажками и заявил:

– Какой милый мужичок.

– Что такое? – поинтересовался Макс.

– Если предположить, что за туалет мы заплатили не больше пары марок, то двадцать баксов он нам обменял по курсу один к одному: двадцать долларов на двадцать марок, – объяснил Славик.

– Мне сразу его рожа не понравилась, – торжествующе сказал Макс. – Вылитый фриц. Надо было его гранатами закидать.

– А Лелик-то, Лелик, – подхватил Славик. – Так и расплылся – дескать, какой милый человек, какие здесь все милые и приятные, прям не Германия, а чистая малина. И деньги обменял, и пописать пустили…

– В следующий раз сами меняйте, – сказал Лелик. – Еще я буду тут всякие наезды выслушивать.

– Мы не можем, – сказал Макс. – У нас денег нет. Так что ты, отец, как-нибудь сам. Только больше не доверяй милым офицерам гестапо. Они тебе еще и не так поменяют.

– Макс, – сказал Лелик. – Тебе мерзавчик с виски купили?

– Купили, – с достоинством ответил Макс. – Но это не подачка, а плата за кондиционер.

– Хорошо, – сказал Лелик. – Вот пей свою плату и не выступай.

– Неостроумно, – заметил Макс.

– Я и не старался, – объяснил Лелик.

– Нет, не один к одному, – вдруг прорезался Славик, который все продолжал что-то считать. – Один к нулю целых и девяносто восьми сотым.

– Слышь, Ковалевская, – сказал ему Лелик. – Ты штурманить будешь или нет? Нам еще ехать и ехать, а ты тут занимательную арифметику разводишь. Какой у нас пункт назначения?

Славик зашелестел картами.

– Ну, – сказал он, – мы же едем в Голландию?

– Вполне вероятно, – подтвердил Лелик, – особенно если ты ничего не перепутаешь.

– Ну тогда давай остановимся на ночевку в Антверпене. Насколько я помню, это где-то на краю Голландии. Там переночуем, а утром – в Амстердам.

– Хорошо, – согласился Лелик. – Куда ехать-то?