Я изумленно моргнула. Похоже, к этому телу вернулась магия, а заодно и прилив сил. Сейчас я чувствовала себя как никогда бодрой, здоровой и активной. Казалось, я могу свернуть горы одним пальцем. Непонятные и необычные для меня ощущения.

— Готово, ваша светлость, — между тем повернулся к Леонарду Парнасий.

Мне показалось, что мой жених хищно ухмыльнулся. Впрочем, даже если и так, то ухмылялся он секунду, не дольше, затем поднялся и подал мне руку. Я молча вложила свою ладонь в его. Скорей всего, теперь придется выяснять отношения. И я, похоже, была права: от Вереники Леонарду была нужны именно магия. Теперь, когда силы вернулись, Леонард захочет их использовать. И моего мнения никто спрашивать не будет. Впрочем, и у меня имелись в рукаве некоторые козыри. Недаром на Земле я любила играть в карты и умела мухлевать.

Через несколько минут мы уже шли по тротуару от клиники в сторону моего дома. Я шагала по брусчатке, смотрела по сторонам и понимала, что вижу. Вижу в темноте. Я могла легко разглядеть дом на соседней улице и, если напрячься, жильцов в нем. Я знала, что они едят на ужин, потому что чувствовала запах их блюд, я слышала, о чем они говорят, даже эмоциональный фон их, и тот был мне подвластен. Не сказать чтобы подобная возможность меня пугала, скорее, настораживала. Что же за дар был у Вереники, если я ночью ощущаю себя так же комфортно, как днем? А самое главное: по какой причине она отказалась от таких сил? Я, человек, столько лет проживший на Земле, слабо осознавала возможные причины отказа от магии. Ведь она так облегчает жизнь. Не нужно заботиться об остроте зрения, как минимум.

Между тем мы дошли до моего дома. Я привычно повернула ключ в замке, зашла, дождалась, пока порог перешагнет Леонард, закрыла дверь. Ну и? Надолго ли его хватит? Или начнет устраивать разбор полетов прямо в коридоре?

Не стал. Все так же молча снял верхнюю одежду, после меня зашел в ванную, чтобы вымыть руки, потом прошел в кухню. На плите кипел чайник. Я сидела на стуле у стены и готова была к разговору любой степени серьезности. Сдаваться на милость Леонарду и выходить за него я не собиралась.

— У тебя есть три дня, чтобы закончить все дела здесь. Потом я открою портал в твой столичный дом, Вереника, — ухмыляясь, как будто сорвал джек-пот, сообщил Леонард, едва мы с ним оказались на кухне.

Я уселась на стул, Леонард стоял, возвышаясь надо мной, подобно скале. Может быть, на настоящую Веренику этот психологический прием и действовал, но уж точно не на меня, проработавшую в разных фирмах под началом не всегда адекватных личностей больше двадцати лет.

— Вам сейчас какой кодекс империи процитировать? — спокойно спросила я. — Трудовой, семейный, гражданский?

— При чем тут это? — недовольно нахмурился Леонард, явно не ожидавший от меня отпора.

— Ну-у… — задумчиво протянула я. — Мы же с вами законопослушные граждане, разве нет? Или вам, как правой руке императора, можно не соблюдать законы?

Била я в молоко, но попала в цель. Похоже, Леонарду не один раз говорили о законах во время его работы, потому что остатки веселья слетели с него, брови сошлись к переносице, а в глазах появился практически натуральный огонь. Картина маслом: барин гневаться изволят.

Леонард щелкнул пальцами, и напротив моего стула появился еще один стул, отличавшийся от моего качеством и красотой.

Леонард уселся на свой стул и внимательно посмотрел на меня.

— Что ты опять задумала?

Почему же «опять»? Я не Вереника. Со мной вы еще не сталкивались.

— Ничего особенного, — пожала я плечами, — но если опираться на законы, то прямо сейчас вы нарушаете три из них. Например, в Трудовом кодексе империи есть статья, запрещающая увольнять сотрудника, пока он письменно не предоставит информацию о том, что данная работа ему не нужна. При этом сам сотрудник должен доработать на своем месте десять-пятнадцать дней, в зависимости от сложности работы. Семейный кодекс уверяет, что нельзя выдать замуж или женить физически дееспособное лицо без его на то согласия. А Гражданский…