— К чему это вы клоните, Ольга Юрьевна? — Сергей склонил голову на бок.

— К разводу, мой князь.

Ох, дорого бы я отдала, чтобы в этот миг пробраться в его мысли. Бравый военный выпрямился по струнке, у скул заиграли желваки. А чтобы меня основательно напугать, он и костяшками на пальцах заиграл, показушник.

— На каких же основаниях, дорогая супруга? — тон превратился в тихий, вкрадчивый.

Мужчина теперь напоминал скорпиона, готового меня ужались.

Выдохнув, собрав в себе остатки смелости, я бодро выпалила:

— А из-за вашей супружеской неполноценности, дорогой, — подчеркнула я последнее слово и язвительно улыбнулась. — Какое горе, приданое придется вернуть.

Полагалась на его выдержку и благородную кровь. Зря.

Наверное, я сама себя переиграла, сама потянула спящего медведя за хвост. Во всем виновато мое восприятие и воспитание, которое для этого мира не подходило.

Сергей замолчал. Вокруг, вообще, наступила поразительная тишина. Ни одна половица не скрипела, ни один сквозняк не гулял. Словно каждый предмет в комнате прислушивался к нашему разговору.

Я не успела ничего сообразить, ответить, осознать, как муж подошел очень близко, подхватил, не услышав ни одного протеста, и перекинул меня через плечо, будто я была мешком с картошкой.

— Поставь меня на место, идиот! — крикнула и получила болезненный удар по мягкому месту.

— Будешь сквернословить, Ольга, — подкинул мое тело князь, устраивая его удобнее, — накажу сильнее. Неполноценный, говоришь... Придется доказать обратное.

2. Глава 1. Оля.

В уютной гостиной было подозрительно тихо. Скрипели поленья, подброшенные в камин, раздавались нетерпеливые вздохи. Женщины шелестели юбками, а мужчины переговаривались между собой. Все застыли, ожидая, когда мой брат, новый князь, вернется домой от императора. Мы уже слышали, как экипаж въехал на территорию усадьбы, как фыркали уставшие от долгой дороги лошади, как перекрикивались конюхи, ругаясь на чем свет стоит.

Вокруг меня сидело несколько человек, облаченных в серые и черные цвета. Дама, чей возраст приближался к пятидесяти годам, двое молодых людей во франтоватых нарядах, и бледная, светловолосая девушка.

Все пребывали в трауре. Глава семьи Бестужевых не так давно скончался. После похорон старший сын уехал во дворец, а несчастная вдова, младшие сыновья и невестка остались в имении.

И большинство этих людей испытывало ко мне неприязнь. По их мнению, младшая дочка, последний ребенок в семье, тихая, забитая мышка, над которой домашние издевались, приложила к этому руку. Я вызвала его гнев, ярость, он обвинил меня в распутстве. Его слабое здоровье было подорвано, случился сердечный приступ, и Юрия Вениаминовича не стало.

Грустно.

Знали бы они, что это не князь Бестужев не выдержал, не только его сердце дрогнуло, а Олюшка, та, в чьем теле я сейчас находилась, померла в этот же миг, когда батюшка объявил ей волю Его Императорского Величества.

Душа скромной и болезненной девушки покинула тело, и на ее месте оказалась я. Тоже Ольга, но куда более уверенная в себе, и намного старше.

Я не могла вспомнить, что произошло со мной там, за гранью, и каким образом я перенеслась, но увиденное повергло меня в шок. Я долго не осознавала, что вокруг меня новая реальность, отвечала невпопад, вела себя неподобающе и, пожалуй, нагловато.

А когда Юрий Вениаминович позволил себе поднять на меня руку, я не выдержала, дала отпор, чего мужчина, конечно, не ожидал. Осел, закашлялся, потянулся от боли в спине и в сердце, а потом мгновенно умер. Мне показалось, что перед смертью он догадался, что его дочь — не его дочь.