— Спасибо, — нервно ему улыбнулась.

Отчего-то в этот миг расплакаться захотелось. Видимо, соскучилась по искренней заботе и волнению. Никто со мной в усадьбе не носился, не сочувствовал. Слошные тычки и ругань.

Говорили мне не долго. Я видела, что он устал, что едва на ногах держится, поэтому особенно не расспрашивала. Успею еще.

Федор вроде потянулся ко мне, порывался обнять, но мгновение ушло, а я слишком стеснялась и переживала.

Покинув кабинет, я не присоединилась к скорбящим в гостиную, отболталась, что у меня разболелась голова, и я не приду к ужину.

Моя горничная высокомерно на меня посмотрела, когда я передавала сообщение с извинениями. И прислуга относилась к Олюшке с презрением, видя, как с девушкой обходятся родители.

Нет, лучше и правда на эту проклятую свадьбу согласиться, уехать, пока Антонина Михайловна меня замуж за какого-нибудь купца не выдала.

Оставшись одна, я первым делом побежала к зеркалу. Предыдущая хозяйка к телу относилась пренебрежительно, но я ее за это не винила. Девушка в горестные минуты пристрастилась к печеньям, калачам, пирогам и другой выпечке. Хоть в этом у нее не было недостатка. К сожалению, теперь я отдувалась за двоих. Держала строгую диету, занималась, пока меня никто не видит.

В целом, на внешность можно было не жаловаться. Лицо у меня было миловидное, с правильными чертами. Карие глаза с лисьим прищуром, совсем не похожим на остальных членов семейства Бестужевых. А волосы... они тяжелыми каштановыми кудрями ложились на мои, пока покатые плечи.

Эх, может, на локоны и купился Долгорукий? Если верить слухам, то идея у императора назрела, потому что Его Величество увидел нас двоих рядом на балу, таинственно о чем-то шептавшихся. Я, естественно, ни о чем не ведала, знать не знала о теме беседы, но после этого разговора у Олюшки и начались проблемы.

Дома ее буквально заклеймили позором.

А если верить и другим сплетням, то княжну Бестужеву в свете не жаловали. Пустышка, что с нее взять? А вот генерал-майор Сергей Долгорукий был известным придворным, желанным гостем на всех мероприятиях, красавцем и повесой. Для чего он обращался к Ольге? Тоже хотел поиздеваться?

Задумавшись над этим вопросом, я зашла за ширму и принялась исполнять акробатические трюки, чтобы развязать проклятый корсет. Эту часть своего ежедневного туалета я возненавидела моментально, но и отказаться от него не могла, фигура не позволяла.

— Апчхи! — раздалось где-то в спальне.

Незнакомое, скрипучее и явно мужское.

Потом кто-то фыркнул и чихнул еще раз.

Насторожившись, я стащила платье и прижала его к груди. Ко мне никто никогда заходил, даже служанка.

Ступая на цыпочках, осторожно выглянула из-за ширмы.

«Фух, кот, — подумала я, обнаружив возле натопленного камина черного, короткошерстного и увесистого кота. Моментально успокоилась, расслабила мышцы, отвернулась и... повернулась снова. — Черт возьми, кот? Откуда?»

4. 1.2

Животное меня нисколько не напугалось, словно каждый день со мной ночевало. Он разлегся на полу и принялся вылизывать одну из лап.

— Как ты сюда пробрался, мальчик? — опустилась и провела рукой по чистой, блестящей шерстке.

Нет, конечно, в имении свои коты были, но я ни разу не видела именно этот великолепный экземпляр.

Жирный, лоснящийся, с рваным ухом и хитрым выражением.

Но едва я оторвала ладонь, как произошло что-то необъяснимое. Еще более удивительное, чем мое попадание в другой мир и в чужое тело.

— Сашка твоя приворовывает, — фыркнул котище и заговорил. Натурально заговорил на моем родном языке. На человеческом в смысле.— Ты бы приструнила горничную. Она меня, кстати, и впустила. Еще приговаривала, чтобы я вещи твои попортил. Так-то я могу, — явил он свои когти, — но у тебя там ничего и не осталось в гардеробе.