Молодой человек, стоявший перед письменным столом хозяина, сразу понял, про какого сына тот поинтересовался, и кратко ответил:

— Протрезвел. Молчит.

— Молчит... Хорошо, пусть подумает! Про меня спрашивал?

— Нет. Про человека спрашивал, которого он сбил.

— И что ему сказал?

— Как вы велели, — мужчина слегка улыбнулся. — Будто он погиб прости господи. В больших мучениях. Тьфу- тьфу-тьфу! — он закатил глаза. — Дай ему бог крепкого здоровья!

— Отлично, — вздохнул хозяин. — А что делает наша управляющая?

— Интересовалась записями. Затем звонила подруге, её уволила и снова приняла. Потом час рыдала, бедняжка!

— Какая она тебе бедняжка?! Считай, хозяйка твоя! — постучал кулаком по столу Павел Олегович.

— Простите, просто жаль девочку...

— А кому деньги даром даются?

— Чиновникам? — предположил Борис.

— Мошенникам! Ге-ра! Так что там Жарова?

— В десять утра в банк Строгиных пошла.

— И что?

— Так громко там давно не смеялись. Строгин передал вам привет и бутылку коллекционного вина, которое вам проиграл. Я положил презент в винный погреб, в элитный ящик.

— Отлично.

— Кредит, разумеется, ей не одобрили. Но Банщиков обещал её выручить. Впрочем, из-за этого я к вам пришёл.

— И что же ты молчал?

— Так вы не спрашивали. Вы думали.

— Гера, немедленно дуй к Банщикову и скажи ему, что если он ей хоть рубль даст, то я его мошенническую лавку прямо через минуту прикрою!

— Хорошо, Павел Олегович!

«Был бы у меня такой сын», — грустно подумал хозяин. Увидев, что помощник застрял в дверях и молча смотрел на него, Павел Олегович спросил: — Что ещё?

— А вы уверены?

— В чем? Ты думаешь, что я с Банщиковым не справлюсь?

— В этом я как раз уверен. Я про Жарову. Она девочка с характером. Вряд ли на такую аферу согласится. Любовь-морковь и прочая романтика...

— Мне она и не нужна для романтики. В ней гены, Гера, гены самого Федора Семеновича Жарова! Лучше её с Женькой никто не справится. Иди уж! — кинул хозяин в помощника скомканную бумажку.

Но парень продолжал стоять и снова спросил:

— А почему вы так уверены?

— Катьку мою он растил. Она была его приёмной дочерью.

— Но Наташа...

— Твоё дело исполнять! Думать я буду! — рыкнул хозяин, и Гера сразу исчез.

А Павел Олегович, разглядывая старую фотографию семьи, тихо добавил:

— Думать и надеяться...

4. Глава 4

Эта катастрофа! Ну, никто мне не хотел кредит давать! Услышав, названную сумму они таращились на меня, а потом отправляли меня в лучшем случае, домой, а в худшем — в психушку!

И я понимала почему. Да за всю жизнь я столько не заработаю! Даже если меня продать на органы и то, я не покрою свой долг!

Оставалось мне допрашивать весь персонал, чтобы они поминутно мне рассказали: кто, где был и что видел.

После допросов каждого из них я поняла, что коридорчик у кабинета пустовал всего минут десять. И, кроме Павла Олеговича, туда никто не входил. Ясное дело, для меня — это конец жизни! Я понятия не имела, что сказать хозяину! Где и кого мне искать?!

Я была в отчаянии. А тут ещё Арина действовала на нервы:

— Тебя обокрали? Скажи мне, и я шкуру со Степана сниму! Оскальпирую, а уши на задницу натяну! Что он у тебя украл?!

И где мадам таких слов набралась? Словно не мой хозяин, а она была бандитом лихих девяностых...

Я была бы рада спустить Арину на своего вора, только сама не в зуб ногой кто он?!

Арина же не унималась и всех в здании обыскала на правах бывшей жены сотрудника ОВД. Почему её все послушались, я не понимала. Может, связываться не хотели. Хотя она и не знала, что именно искать! Видимо, просто решила полюбопытничать, что лежит в шкафчиках у сотрудников. Миллион она не нашла, зато у кухонного персонала продукты в холодильник вернула и вынесла всем штраф с выговором, который, по сути, не имела права делать.