А для меня это меняло просто все! Я и раньше не хотела участвовать в их играх, а сейчас тем более. Но и расстаться с Женей я не могу и не хочу… Я просто не знаю, что мне теперь делать…

Усевшись рядом с Женей, боялась даже дышать и смотреть всем в глаза, будто это я затеяла женить на себе Стрельцова-младшего, и теперь использую все женские уловки…

Тем временем Павел Олегович прочистил горло и обратился ко мне:

— Ты молодец, что согласилась обновить свой гардероб. Прекрасно выглядишь. Как положено жене Стрельцова.

— Мы еще на выход одежду не купили, — подчеркнул Женя, и я готова была уже спрятаться под столом. — Сам понимаешь, что в том месте нет ничего приличного. Я ее сегодня к дизайнеру отведу.

— Хорошо, я оплачу, — согласился его отец.

Я отлично понимала, Женя это делал специально, словно хотел сам заставить отца заплатить подороже за свою затею «женить» сына на абы ком.

Я молчала весь завтрак, к которому даже не притронулась. И только лишь пила чай, и его мне было катастрофически мало. После каждой реплики моего женишка у меня наступал сушняк, и дико хотелось больно наступить ему на ногу, чтобы он, наконец, заткнулся. Но Евгений продолжал говорить, что мне необходимо переехать в его комнату, иначе он сам переедет ко мне жить до самой свадьбы! Будто его кто-то приглашал!

— Об этом поговорим позже, — отрезал Павел Олегович. А сейчас я приглашаю Наташу к себе в кабинет, а ты... — обратился он к сыну. — Подождешь тут. Гера проследит, чтобы ты нас не подслушивал.

— Она сама мне все расскажет! — усмехнулся Женя. — У нас друг от друга секретов нет!

Я шла в кабинет, а у самой ноги подкашивались. Я возненавидела эти новые удобные кремовые туфли на каблуке. Казалось, этот устойчивый высокий каблук только мешал мне идти…

Я ожидала услышать что угодно, например, «Как ты посмела раскошеливать моего сына!», «Я же сказал к нему в пастель не лезть!», «Ты нарушила все пункты договора! Плати деньги или отправляйся в тюрьму».

Но я услышала другое…

— Присядь, — начальник за плечи усадил меня на маленький диванчик и сел со мной рядом.

На смуглом лице хозяина я заметила бледность и сильное переживание. Он взял меня за руку и сказал:

— Наташенька, прошу у тебя прощения за все, что уже успел сделать тебе мой неотесанный отпрыск. И за то, что еще он тебе причинит. Знаю я этого выродка!..

На глазах его появились слезы.

Как же я почувствовала себя неловко! Оказывается, стыдно и в таких случаях тоже может быть.

— Он ничего плохого мне не сделал, — заверила его я. — Женя не такой плохой, как вы думаете…

Мой начальник простонал:

— Ой, зря, ой, зря я это сделал… Кто же знал, что ты такой мягкой окажешься?!

— Я… Я не мягкая…

Мягкой себя вовсе не считала, но то же время не знала какая я с мужчинами. Я просто их обходила стороной.

— Влюбилась уже в него? — он взглянул на меня. — Влюбилась! Горе ты луковое!

— Нет! — поднялась я. — Он просто… Нормальный. Но почему-то бывает иногда отморозком. Может, назло вам?

— Вот именно. Наташенька, не влюбляйся в него, пока он не изменится, пока прежнего мы его не отыщем. А у тебя все хорошо получается. Вчера Женя был на работе, его как прорвало Весь финансовый отдел разогнал! И в институт позвонил… Пусть он у тебя ночует, коли это твои методы.

— Я с ним не сплю, если вы об этом, — Господи, как стыдно такое начальству говорить!

— Тогда и не спи. Видимо, это его заряжает. Тогда, что я видел сегодня?.. — хозяин дома внимательно посмотрел на меня. Я молчала. — Умник какой выродился, а?! Что вытворяет?!

— Ты тогда держи его в ежовых рукавицах! И прости меня…— Павел Олегович снова схватился за сердце. — Если я помру, Женька должен все начатое сохранить и Пашку воспитать, как надо. Людочку уж не бросайте…