Женя мельком её оценил, и по его глазам я догадалась, что он что-то понял. А тем временем Арина загремела:

— Уже и работать туда пригласили?! Я говорила, что она шлюхой подрабатывает! Ей не место в нормальном заведении!

— Это было пари! — пищала Полина.

— Давайте выслушаем её! — попыталась я вступиться за подругу, но разве Арина кого-нибудь слышит?

— Сучка шалавливая! — вцепилась она в горло моей подруги. — Всех мужиков здесь завела! А теперь показушные слезы льешь! Плачь, хоть обревись! Мы тебе все равно не проверим?! — трясла ее она, пока мы с Женей пытались их разъединить. — Ты уволена!

Тут Женя высвободил из цепких рук сумасбродной официантки мою подругу и, загородив её собой, возразил:

— Она не уволена. Пусть с Банщиковым идёт, куда хочет, — а затем обратился к Полине: — Но ты оштрафована. Ещё одно такое пари, и ты на улице окажешься с испорченной трудовой.

Неожиданно Арину прорвало. Ее глаза побелели, лицо сделалось безумным, и она так закричала, что, наверное, во всех ближайших зданиях почти каждый мог разобрать каждое ее слово:

— А ты уже поверил ей! Что за сумасшедший дом?! Эта шалава вас всех «прыщами» своими взяла, да? — она шла на моего жениха, наезжая на него большим бюстом. — А, быть может, своими костлявыми бёдрами?! Или двумя палками, что у нормальных людей ногами называются? — Женя пятился назад и уперся в стену. Арина зажала моего жениха к стенке и, схватив его за футболку, продолжала кричать: — Ты, смазливый папенькин сынок, помолчал бы! И не лез в нашу работу! Знаем таких придурков, что думают только тем, что иногда плохо работает, в основном, без шевеления болтается между ног!

Женька смотрел на неё вылупив глаза, и, похоже, дар речи потерял, а она продолжила свою пламенную речь, держа хватку:

— Красивых хочется, да не достаётся, да?! Вот и на шалав бросаешься, как тузик за косточкой! Кобель! Постыдился бы при невесте на ее подругу таращиться! Пусть и некрасивая она, зато не шлюха! Тупая, но не шлюха!

Я уже готова была убить свою подчиненную чайником, например... Она перешла уже все мыслимые и немыслимые границы. Пока я искала потяжелее предмет, Арина обратилась ко мне:

— А ты — полная идиотка! Эта шваль у тебя парней отбивает, а ты её еще защищаешь!

— Да не отбиваю я!

— Ага! А Банщикова кто клеил?! А этому уроду кто сейчас «угри» показывал?!

Моё терпение лопнуло, и я, как заправский бригадир, пробасила:

— Вон из моего кабинета! Сейчас же!

Полина вылетела прямо за секунду. Видимо, боялась, что её Арина догонит и добьет. А наша неадекватная заткнулась и, улыбаясь, промурлыкала:

— Наталья... Всё отчество ваше не запомню. Вы уж извините меня, я же добро вам хотела…

— Вон! — указала я ей на дверь.

И она с поклоном, приговаривая, попятилась:

— Больше так не буду. Всё. Рот на замок. Я все поняла... Только не увольняйте меня…

— Закрой дверь!

Арина послушно ее за собой захлопнула. Женя тоже двинулся следом за ней, но я его остановила:

— А ты куда? — почему-то мне не хотелось его так просто отпускать. — Мы еще не договорили, — все еще не выключила я тон управляющей.

Но он на него особо не отреагировал, а, улыбаясь, сказал:

— Ах да! Твоя шалавливая подруга все же шлюха, как бы ты её не защищала. И я её уволил бы. Но она мне помогла, поэтому в этот раз фортуна на её стороне.

17. Глава 17

— Я повторяю, ты не можешь её уволить, — напомнила я. — Ты здесь не работаешь. Директором числится твой отец.

— А если папа узнает...

— Тогда он узнает о твоей драке с Банщиковым.

Женя заулыбался, словно у него был день рождения, и сказал: