Сразу в вырезе рубахи оголилась маленькая грудь моей подруги. Мне захотелось это все развидеть, а мой жених нагло вытаращился на прелести девушки. Полина, поймав его взгляд, быстро прикрыла вырез другой рукой и, краснея, выкрикнула:

— Это все пари! Правда! — голос ее прозвучал беспомощно. — Я не проститутка. Просто… Прошлый раз я проиграла. И ставки выросли... Нет здесь борделя!

Женя отпустил ее и с отвращением сказал:

— Ты уволена.

— Нет! Оштрафована! — поправила его я.

— Уволена, — настаивал он. — Она так тупа, что на рабочем месте устраивает цирк и портит репутацию моего заведения.

— «Баня» — заведение Павла Олеговича, — настаивала я.

— Это мое заведение. По внутренним документам оно принадлежит мне.

Ох, ничего себе! Теперь у меня еще один начальник появился.

— Допустим, — согласилась я и быстро сообразила: — Но ты здесь не работаешь и не имеешь права кого-либо увольнять. С Полиной я разберусь сама.

Женя с легким удивлением посмотрел на меня, и я поняла, что он отступил.

— Обещаю, — заверила я.

Но тут на нашу голову появилась Арина.

— Да, он прав! — загорлопанила она. — Вы бы видели, что эта мымра сейчас вытворяла! Что аж все машины от такой стыдобы покраснели.

— Ну, это не то... — Полина почти плакала, но ее тихий писк, оборвала Арина:

— Да, это все то! Она за твоим ухажером побежала. И, конечно же, в таком виде остановила этого кобелину! А потом стащила с себя туфли, — говоря это, Арина разулась и прошла в кабинет. — Залезла на капот тачки Банщикова. И в этой юбке-то! — взвизгнула Арина так ядрено, что я думала, что потеряю слух навсегда.

А в это время сумасбродная официантка запрыгнула на мой большой стол и продолжила:

— И знаешь, что она там делала?

Я уже догадалась, да и Женя, по-видимому, тоже.

— Танцевала!

— Ну, это же... — прохныкала Полина, но её, естественно, снова перебила Арина.

— Это было вот так! — заорала она, показывая движения.

Я вам говорила, что несмотря на отличную растяжку, у Арины не было таланта танцевать. На движения полноватой, коротконогой официантки смотреть можно было только с кровью в глазах. Танец в ее исполнении был вообще далек от эротики. Это даже трудно назвать танцем, а скорее карикатура и надругательство над этим видом искусства. Если Полина так на капоте танцевала бы, то у Банщикова тогда со смеху сердечный приступ случился бы!

А Арина же, не обращая на давящийся кашель Жени, продолжала трогать себя за внушительную грудь и вилять большим задом, приговаривая и показывая:

— Она ноги задирала так и так! А потом вот так кланялась и лыбилась! Да еще ноги свои ласкала, будто голову хамелеона… А потом как растопырилась, «прыщи» свои оголила, а руки сюда сунула! — Арина положила ладони на внутреннюю часть бедра, склонившись перед нами. — Как вам?! И это все видели! Все наши мужики!

Всё это смотрелось до того нелепо, что, кроме смеха, ничего у нас не вызывало.

А Арина, не замечая этого, выпрямилась и закричала:

— Она — проститутка! На моих глазах и перед всем персоналом рыжего сняла!

Рыжий, по-видимому, Банщиков, догадалась я. Хотя он не рыжий, у него темно-каштановые волосы с рыжеватым отливом.

— Не снимала я его! — защищалась Полина.

Но Арина её заткнула:

— А что он в трусы тебе сунул, шалава проклятая?! Я все видела! Да и Боря видел, и Степан! Доллары он тебе пихал, доллары! Чтобы полапать тебя в одном месте!

— Нет же! Это пари, клянусь! — взмолилась подруга. — Не деньги он мне дал, а приглашение на вечеринку вип-класса. Вот смотрите, — Полина из пояса юбки достала смятую открытку, похожую на долларовую купюру. — Видите?