— У него вредный дядя. Держит его в ежовых рукавицах.

— Ладно, раз так. А дядя женат?

— Наверняка. Супруга — зверь, и детей дюжина.

— Страшное дело, — вздохнула Лора. — Все-таки в наемницах спокойней. На пограничной службе котов боевых дают. Знаешь, какие они огромные. И пушистые, — взгляд Лоры затуманился. — Я назову своего Пушком… А ты бы как назвала?

— Громобоем, — ответила Дора без запинки. За пять лет она перебрала множество имен и давно утвердилась в этом решении. Но тут до нее дошло, что, кажется, кота она не получит, и Дора слегка пригорюнилась.

Сильно расстроиться не успела, потому что раздался стук в дверь, и она отправилась открывать.

— Еще раз здравствуй, — произнес жених Шелест. — Можно войти? — Дора посторонилась. — Я тут подумал… — произнес он и вдруг застыл, приоткрыв рот. Полная дурных предчувствий, Дора оглянулась. И поняла, кто может научить ее стрелять глазами лучше госпожи Штык.

6. Глава 6

Дел у ректора Моръ было много, целых сорок две штуки — именно столько папок лежало на ее столе. На каждой — номер и имя. И тайный код из точек на уголке. В этом году академию ожидал наплыв будущих мужей и работодателей. Некоторые выступали сразу в двух номинациях, и это еще больше усложняло работу.

Всю эту кучу дел надо было проанализировать, рассортировать и выбрать самых перспективных кандидатов для задуманного. А ведь помимо Доры Шарович имелись еще и другие невесты. С бриллиантовыми стоило обращаться особо бережно — чуть что не так, крику не оберешься. Золотым требовалось не меньше внимания, а уж для серебряных и вовсе приходилось из кожи вон лезть. Это запаснушек работодатели будут отрывать с руками и ногами, непристроенные замуж серебрушки на их фоне будут сильно проигрывать.

Со вчерашнего дня ректор Моръ успела просмотреть только девять папок, а все, потому что постоянно отвлекали. То бриллиантовая невеста с просьбой зайдет, то золотинки с серебрушками прибегут с вопросами, то новые кандидаты в мужья объявятся, множа работу — за вчерашний день добавились еще четверо, да все непростые. А еще были родители невест, которые желали справиться о том, как дела у любимых чад, и, если речь шла о выпускниках, рассказывать приходилось долго и обстоятельно, потому что волновались родители гораздо сильней, чем их дети, и чем ближе становился день бала, тем сильней возрастал накал эмоций. Кристалл связи то и дело вспыхивал, требуя ответить на вызов.

Все это ужасно раздражало. Хотелось забрать папки и спуститься в подвал, куда связь не дотягивалась, но совесть сделать это не позволяла.

С трудом сдерживая кипение, ректор Моръ продиралась вперед. А когда почувствовала, что терпение на исходе, вызвала секретаршу Хельму и велела:

— Никого ко мне не пускать, никого со мной не соединять и лично не беспокоить!

— Будет исполнено! — воскликнула та и покинула кабинет. — Занята, очень занята, зайдите позже, — успела расслышать ректор, перед тем как дверь окончательно закрылась.

И наступило долгожданное спокойствие.

Ректор Моръ потерла руки и аки коршун накинулась на злополучные папки. Схватила самую верхнюю, раскрыла… и кристалл связи вспыхнул золотистым сиянием.

— Я же просила не беспокоить! — воскликнула она.

— Простите, — секретарша заглянула в кабинет. — Ему, — она сделала большие глаза, — я отказать не смогла.

Пришлось ответить.

Ткнув пальцем в кристалл, ректор Моръ увидела лицо, которое отразилось в светящемся облаке, и тут же подобралась.

— Добрый день, госпожа Моръ, — сдержанно улыбнулся глава контрразведки.

— Добрый день, господин Эн, — ректор Моръ отзеркалила ему улыбку, стараясь не выдать своих чувств, которые были весьма противоречивы.