– А что это за тварь, которая напала на вас на южном тракте, она больше не появится? А то монахи теперь побаиваются ходить на с-свой холм, – протянул Фалькон, откинувшись на спинку стула.

– Полагаю, целью этой твари был именно я, паладин. Другие ей не интересны. Пусть монахи не боятся. Это зачарованное существо, носит человеческое обличье. Я отпустил его, чтобы добраться до тёмного хозяина.

– Тёмного хозяина?

– Колдуна, тёмного мага, ведьмы – служителя Салаира, так их называют, – произнёс Генри. – И дракон – доказательство того, что мы имеем дело не со стихийно возникшей нечистью. Служители Салаира копят силы, чтобы изгнать Свет с земли Арноса. У вас тут, похоже рассадник.

Пока слушала Генри, руки вновь похолодели, и в груди начал гудеть набатом страх.

– Сэр Генрих, а вы знаете, что Трис-су мы нашли без памяти на болоте? – вякнул Фалькон.

Сердце ушло в пятки. Ублюдок толстый!

– Вот как? – Генри поглядел на меня, отложив вилку. – Очень интересно. Что вы делали на болоте?

– Я не знаю, – пробормотала я. – Ничего не помню.

– Мы думаем, Трис-са стала жертвой служителя Салаира.

Замолчи, Фалькон! Замолчи!

– Это не исключено, – проговорил Генри, вновь взявшись за приборы.

– Разве вам можно с… грязной девицей? – не унимался захмелевший Фалькон.

Генри раздул крылья носа, набирая воздух, и направил сверкнувший сталью взгляд на начальника стражи.

– Девушка пахнет мылом, а от вас, господин Фалькон, несёт перегаром. О чистоте других частей человека мы судить не вправе, Арнос рассудит.

Генри отправил в рот кусок курицы и запил вином.

Больше никто на меня не нападал. Все зазвенели приборами и предались разговорам о погоде.

– Спасибо, за чудесный ужин, сэр Генрих! – поклонился Хакон. – Надеюсь, завтра вы заглянете ко мне, и я непременно познакомлю вас со своими дочерьми. Они ну о-очень любят слушать виолу.

Наместник гулко посмеялся, а его жена бросила на меня страшный-престрашный взгляд.

– Надеюсь, он не приведёт её… – услышала я, как она шепнула на ухо мужу.

Гости разошлись, и мы остались с Генри посреди зала. Он медленно развернулся и направил на меня потемневший взгляд.

– Я узнал тебя.

Сердце подскочило к горлу.

– Узнали?

Коленки задрожали, словно готовясь к побегу, ладошки вспотели.

– В дверях библиотеки. Ты так испугалась тогда. И сейчас дрожишь, – Генри взял меня за руку и мягко погладил пальцы. – Тебя заставили прийти сюда насильно? Если так – можешь уйти прямо сейчас. Я дам тебе твои деньги.

Паладин сдвинул брови и очень серьёзно поглядел на меня.

– Я сама пришла, – я сжала в ответ руку Генри.

Взгляд паладина потеплел.

– Значит, я плохо старался, чтобы завоевать симпатию? Ты ни разу не улыбнулась. Не расслабилась ни на минуту. Тебе не нравятся высокие массивные рыцари?

Неправда, один раз я всё же улыбнулась, пока ты не смотрел.

Сердце снова подпрыгнуло в груди. Генри стоял очень близко и глядел на меня сверху вниз, не выпуская руки. Аромат вербены так сильно дурманил разум, что ноги стали слабыми и лицо налилось краской.

Ты мне так сильно нравишься, Генри! Но вот понравится ли тебе, когда ты узнаешь, кто расколол твоё хранилище?

Нужно собраться! Улыбнуться! Ну же, не будь глупышкой с соломенной головой, Трис!

– Мне нравятся рыцари, – пробормотала я.

– Тогда, может, присядем? – Генри кивнул на диван, стоявший напротив камина. – Я налью нам ещё вина.

Гостевой дом целиком был во власти Генриха и его рыцарей. Своих людей он послал в эту ночь на задание, чтобы я не чувствовала лишнего смущения. Не знаю, как я это поняла. Просто ощутила по прикосновениям тёплых сильных пальцев, бережно ласкающих мою кисть.