– Поняла, спасибо.

Я убрала мазь в щёлку меж грудей.

– Иди сюда, Рик, не подходи к ней… – прошептала Грета из соседней комнаты.

Малыш Рик привычно потянулся ко мне, но мать дёрнула его за руку и оттащила подальше.

– Иди сюда, кому говорю?!

Я с недоумением поглядела в спину подруге.

– Что такое? – прошептала я, переведя взгляд на Идду.

– Не одобряет любовь за деньги. И просто завидует, – понизила голос травница. – Не каждая продажная женщина может лечь с герцогом, тем более с паладином, а тебе подвезло. Иди, Триса. Пусть Пресветлая хранит тебя!

Я покинула подруг, бывших моей семьёй три года, и отправилась в сторону площади, к гостевому дому “Свет Вейгарда”. Что ждёт меня дальше? Доживу ли до утра?

Губы задрожали, к глазам подступили горячие слёзы.

Нет, нельзя сейчас плакать! Испортишь вид – прогонит тебя паладин! Не спасёшь его!

Я подняла глаза к небу. Дневной свет иссяк. Далеко на западе догорала заря. Пронизывающий ветер пробирался под плащ и заставлял дрожать. От холода. От страха. От тяжести на сердце.

Подойдя к воротам гостевого дома, услышала скрежет доспехов, ржание лошадей и голоса рыцарей.

Рэндеваль! Вот кому не хотелось бы показываться на глаза. Я притаилась в тени ограждения и подождала, пока рыцари проведут лошадей через ворота.

– Ну, Генрих… – недовольно пробурчал Рэндеваль. – Сам собрался развлекаться с девкой, а меня отправляешь с чудищами болотными порядки наводить!

– Что, простите, сэр Рэндеваль, не расслышал? – произнёс идущий следом рыцарь.

– Ничего, Самуэль… Ночь ясная, говорю, луна полная! Чудища из всех нор полезут, будьте осторожны.

– И вы будьте осторожны, сэр!

Проводив взглядом удаляющихся рыцарей, я глубоко, насколько это было возможно в тесном платье, вздохнула. Усмирила неистово бьющееся сердце. Рэндеваль ушёл – так спокойнее. Облегчение тёплой волной потекло по жилам, плечи снова передёрнуло.

Сделав несколько глотков свежего морозного воздуха, я поднялась на крыльцо и постучала в высокие дубовые двери.

Открыла служанка. Я разомкнула рот, чтобы объяснить, кто я такая и зачем пришла, но меня опередили.

– Входите, сэр Даренфорс вас ожидает, – сказала она, впуская меня.

Генрих стоял напротив дверей в мягких брюках и сорочке с расстёгнутыми верхними пуговицами, откуда торчало несколько закрученных волосков. Его домашний вид смутил меня. И почему я полагала, что на свидание он непременно придёт в доспехах? Улыбнулась своей наивности.

Сэр паладин приблизился, чтобы взять у меня плащ. От Генриха веяло испепеляющим жаром, от которого перед глазами поплыло красное марево, и я согрелась в один миг.

Его ладонь мимолётно коснулась моих плеч, прикосновение обожгло. Я поёжилась.

– Добрый вечер, госпожа… – произнёс Генри низким, рокочущим голосом, и струны в моей груди тотчас задрожали. Волнение протекло волной по жилам, сливаясь в животе в огненный водоворот.

– Триса, – дрожащими губами прошептала я. – Меня зовут Триса.

– Генрих, – паладин мягко взял меня за запястье и поцеловал кисть. Движения были знающими и уверенными. Он не мешкал и не стеснялся, в отличие от меня.

Лишившись накидки, я оказалась с раскрытыми плечами и ключицами, и тут же почувствовала оценивающий мужской взгляд на своей обнажённой коже.

Сейчас заметит шрамы и побрезгует… выгонит…

Я опустила взгляд в пол и ждала приговора.

Мана действительно так сильно сочилась из паладина, что даже я, зачарованная или нет, чувствовала набегающие волны тепла, исходившие от Генри.

– Триса… – попробовал на языке паладин. – Это северное имя, очень похоже на сокращение от Беатрис, популярного на юге. Ваше полное имя Беатрис? – он приподнял бровь.