– Когда действовать начнет?

– Уже начал, – улыбка у братца была самодовольная. – Если что-то в мироощущении или душевном состоянии изменится – запоминай. Именно на это и могло оказываться влияние.

Легко сказать. Да в моем мироощущении все меняется каждые пять минут! Я ж в другом мире и на все, как баран на новые ворота, смотрю.

– А сыпь когда сойдет?

Взгляд Себастьян отвел:

– Во многом это зависит от восстановительных способностей твоего организма.

– Ясно, – и щеку под вуалью почесала.

– Ну, я на бал. А ты… ну, – и кулаки сжал. – Держись! Мужу не дерзи, улыбайся больше и…

– И через неделю жду тебя со средством для моего возвращения. Иначе, смотри у меня. Я злая. И беспринципная. И мстительная тоже.

Себастьян кивнул уже в дверях, отвлекся и налетел на служанку, как раз в комнату входившую.

Поклон. Взгляд заинтересованный.

– Карета подана, госпожа.

– Уже? – Скрыть растерянность не получилось.

Кивнув, горничная со скорбным видом встала в стороне. А она-то о чем скорбит? Нет, у меня чувство, что я одна чего-то не знаю и никто не спешит об этом рассказывать.

– Мне нужен переговорный артефакт. Свой в спешке забыла. Себастьян, ты ведь привезешь его мне в течение недели? Да, дорогой? – я нарочито ласково посмотрела в глаза поганцу, замешкавшемуся в дверях. Нечего прислуге знать о напряженных внутрисемейных взаимодействиях.

Один плюс в столь быстром отъезде все же был. Выносить пятьдесят оттенков розового в гостевых покоях я больше не могла. Да и чего откладывать неминуемое. Чему быть, тому быть.

Карета ожидала перед входом. И место кучер нашел самое удобное для парковки. Сразу видно – статус, а не хухры-мухры. Кортеж сопровождения тоже был внушительным. Стража – тридцать три богатыря и с ними усатый дядька Черномор.

Знакомый мне уже мужчина – доверенное лицо принца – ожидал у дверцы повозки. Волосы у него были льняного оттенка, и солнечные лучи вплетали в них золотые нити. Лицо узкое, правильное. Симпатичное, но простоватое. И при дневном свете он весь слегка поблек и не выглядел столь маняще-впечатляюще, как во время фарса, разыгранного королем. Мужчина, как мужчина. Приятный, но не выдающийся.

Только глаза… глаза густо-синие, льдистые, завораживали.

– Меня зовут Фрэнсис, – почтенно склонил он голову. И даже малейшего удивление не выказал по поводу того, что я вышла в вуали.

– Я Изабелла, но вы ведь знаете. И очень приятно познакомиться, – и смутилась, потупила взгляд.

Как дурочка, честное слово! В моем мире все было куда проще. Кивок. Улыбка. Эх… надо было подробнее ознакомиться с этикетом этого мира, Охрум его побери! А я слишком понадеялась на память тела, а теперь из меня же Иза выветривается! Буквально с каждом выдохом.

Улыбка тронула уголки мужских губ:

– Я не дворянин, госпожа. Всего лишь домоправитель и дворецкий в одном лице. Приношу свои искренние извинения, если ввел вас в заблуждение.

Ага, видимо, это значит, что могу обращаться к нему на «ты». И вообще, он слуга, а я леди самых голубых кровей.

С поклоном он открыл передо мной дверцу.

– Ты поедешь со мной? – поймала его взгляд. Я словно искала предлог лишний раз заглянуть в его глаза.

– Мое место рядом с кучером, госпожа.

– Но… я хотела поговорить. Ты рассказал бы мне о муже и его замке.

– Это не положено, – в голосе я уловила сомнение. – Путешествовать в одной повозке…

– А это не просьба, – и прибавила металла в голос. – Что можно, а чего нельзя решаю я. Или нет?

Фрэнсис склонил голову в знак согласия. И после того, как помог мне усесться, сел сам. Как можно дальше – у противоположного окна. Какое-то время мы ехали молча. Точнее скользили по поверхности дороги. Не самой ровной дороги, как успела заметить. Магические амортизаторы?