– Недалеко от Санкт–Петербурга.

– Конкретнее.

Он все смотрит, и под этим взглядом мне хочется провалиться сквозь землю. А еще треснуть ему по рыжей макушке. Вот прям хочется, и все. Аж ладонь зудит. Странно…

– Россия! Планета Земля! – выпалила раздосадовано. Чего он от меня хочет?:

Молчание. И спрашиваю только потому, что хочу прервать тягостную тишину:

– Что случилось с зеркалом? – знать об этом, на самом деле, не хочется. Слишком страшно. Хотела ты, Лера, сверхъестественную историю, вот и вляпалась в одну по самые ушки.

– Ты его взорвала. Магией.

Ответил так спокойно, даже очень. Будто это все в порядке вещей.

– Ее не существует… – лепечу, хотя уже понимаю, что существует. И еще как.

Тяжкий вздох и ругательство. Забористое. В смысле такие на заборах пишут не самые интеллектуально одаренные граждане. Поняла не все. Кто такой Охрум и при чем тут его лысый хвост понятия не имела, но чувствую, что досталось тому по самое не балуй.

– А как сюда… в это тело попала, помнишь?

Я рассказала. С самого начала. Про Николая собеседник особенно заинтересовался. А потом сидел, обхватив колени, и лицо его выражало высшую степень печали. Даже жалко стало, захотелось утешить. Не люблю, когда красивые мужчины грустят. Даже о своей беде забыла. Ненадолго. На секунду или две.

– Выходит… это не мой мир?

– Или ты просто слишком хорошая актриса, сестренка.

– Эм, в смысле сестренка. Мы родственники?

Он развел руками, признавая, что да, вот такая вот оказия. Самые что ни на есть. Кровные.

– Себастьян, – и руку протянул. – А ты - Изабелла.

А я только что его рассматривала! Любовалась даже. Бррррр…. Неправильно это, в свете вновь открывшихся обстоятельств. Почти инцест, вот!

А ведь и правда похож. Рыжий, рыжий, конопатый…. М-да. И что теперь делать? И можно ли мне домой попасть?

– Можно. Наверное, – поморщился. – Только я не знаю как. Не представляю даже, как Иза это провернула. По перемещениям я не специалист, не мой профиль.

– Я не могу тут оставаться! Мне домой надо! У меня там мама… – я вскочила на ноги, и тут же в подошву мне впился осколок.

Вскрикнула и снова села. Было больно, и кровь текла.

– Ты владеешь магией целительства, – испытующе глядел мне в глаза Себастьян. – Изабелла владела, но ты – теперь она, значит, и навыки ее должны передаться.

Не желаю я быть никакой Изабеллой! Захотелось банально разрыдаться. И что–нибудь разбить. Ну совсем не в моем духе. А не достался ли мне вместе с навыками и чужой характер?

Чужая шкурка равно чужие повадки. Вишенкой на многоярусном торте полного отстоя.

– Ты хочешь, чтобы я попробовала это залечить? – и на ранку ткнула.

Себастьян кивнул. И руки потер.

– А если хуже сделаю?

– Я подстрахую.

Верилось не очень. Но почему бы и нет. Болит же!

Поднесла ладонь к разрезу и…

– А что делать-то надо?

– Ну… – он почесал за ухом. – Представь, что бы ты хотела сделать. И пожелай этого.

Так просто, да?

Ну, я и сделала все, как Себ сказал. По рукам пошло тепло, сорвалось с пальцев и окутало ступню. Лечись же, лечись! Я так пыжилась, представляя, что наверняка покраснела. Только не помогло. Рана, как болела и кровоточила, так и продолжала.

Себастьян вздохнул:

– Ну, не все сразу. Я думал, что тело вспомнит… просто нужно время и немного тренировки.

Звучит заманчиво, только вот задерживаться я тут не собираюсь. О чем и сказала.

– Придется, пока я не пойму, как поменять вас с моей сестрицей местами.

– Ты ее не сильно любишь, правильно понимаю?

Он дернул плечом.

А если он решит ее и вовсе не возвращать?

– А может у кого-то другого попросить помощи? Ты вот маг. Да? А ваш отец?