— Рассказывай, — без предисловий заявил мужчина.

Я натянула рукава на ладони и пожала плечами.

— Что рассказывать?

Я не хотела ему ничего рассказывать. И я боялась, что заставит. А он может. По нему видно. Да и я очень хорошо знаю такой тип мужчин.

— Мы тебя нашли возле забора. Ты была еле живая. Мы тебя занесли в дом, — начал объяснять Тарас, — у тебя случилась истерика. А потом ты уснула. Все, больше я ничего о тебе не знаю. От кого ты бежала?

— Я не бежала…

Мужчина неожиданно стукнул кулаком по низкому столику.

— Врать мне будешь? — грозно произнес он, смотря мне прямо в глаза. — Правду. Быстро.

— Я сбежала от парня, — выпалила я. И тут же закрыла лицо ладонями. Я боялась его реакции. Несколько секунд мужчина молчал, а потом тихо, но угрожающе произнес:

— От парня, говоришь? В глаза мне смотри.

Я быстро убрала руки от лица и ответила.

— Да, от парня…

— От парня. Хорошо.

Тарас поднялся и быстро схватил меня за ворот халата, который тут же стал стаскивать с меня.

— А как ты объяснишь мне это?

Я знала, на что он показывал. На мой шрам. На мое клеймо. Обычная буква. Буква «Ш». Можно подумать, что меня пометили, как шлюху. Но это не так. Буква эта была в треугольнике. И означала совершенно другое. Другой смысл. И лучше бы я была просто шлюхой…

— Ну, — Тарас встряхнул меня, — отвечай!

— Это просто… — я никогда и никому не показывала этот шрам. Добровольно, разумеется, не показывала. Но тот, кто видел его, не задавал вопросов. И я даже никогда не думала, что возникнет такая ситуация, когда мне нужно будет объяснить происхождение клейма. Поэтому сейчас мне было трудно. — Шрам…

Тарас швырнул меня на диван, а сам навис надо мной.

— Не ври мне. Слышишь? Иначе шкуру спущу, — он вдруг схватил меня за волосы, но почему—то не сделал больно. — Я знаю, что за клеймо. И кому оно принадлежит. Какое отношение ты имеешь к ублюдку?

— Что? Вы о ком? — я была готова расплакаться, но держалась изо всех сил.

— Шашко, — выплюнул он фамилию, словно это был яд. А ведь так и было. Именно из—за этой фамилии моя жизнь превратилась в ад.

Тарас был в ярости. И я понимала, что не стоит злить его дальше. Я должна признаться. Но я не знала, что будет мне за эту правду. Зажмурилась и тихо призналась.

— Николай Шашко — мой отец… — это признание далось мне тяжело, но я сделала это. Мой отец — монстр. Он — чудовище. Я никогда не любила его, как отца, но всегда боялась, как врага.

— Твой отец поставил на тебе клеймо? — ошеломленно спросил Тарас, и я открыла глаза, на которых были слезы.

— Да… Он помечает так своих врагов… И меня.

Тарас недоуменно смотрел на меня.

— Что? Отец считает тебя врагом? — он не верил мне. Или не хотел верить. Да и где это видано, чтобы родители так поступали со своими детьми? Родители должны защищать своих детей. Моя мама умерла, когда мне было пятнадцать. Она сильно болела, а, может, болела, потому что отец тоже издевался над ней. И сколько я себя помню, у матери также было клеймо. Мне поставили клеймо, когда я тоже пыталась сбежать.

Сейчас я вновь сбежала. Второй раз. И пока удача была на моей стороне.

— Это наказание за побег… — тихо прошептала я.

— Но ты опять сбежала, — твердо произнес Тарас, — Почему?

Я зажмурилась и покачала головой.

— Отвечай. Если хочешь, чтобы твоя шкура осталась цела.

В голосе Тараса звучала угроза. Я не хотела ему рассказывать. Это была моя грязная тайна. Мой позор. И я знала, что за это могут осуждать.

— Говори, или я сейчас же вышвырну тебя из дома.

— Тарас, пожалуйста, — прорыдала я, — я не могу… Он найдет. Он узнает, где я. Я не могу. Мне страшно!