– Вполне логично, – бесстрастно заметил Марино.

– Футляр от очков и прочие вещи остались на сиденье, – продолжала я. – Радио и кондиционер включены. Люк приоткрыт. Получается, что Берилл въехала в гараж, выключила двигатель и, не снимая очков, прошла в дом. Вопрос: не случилось ли что-то за то время, пока она возвращалась из теннисного клуба?

– Точно, док. У меня на этот счет сомнений нет. Обойди машину. Посмотри с другой стороны. Обрати внимание на дверцу.

Я обошла.

И все мои мысли тут же раскатились, как шары на бильярдном столе. На блестящей черной краске прямо под ручкой кто-то процарапал имя «Берилл» и заключил его в сердечко.

– Ничего себе шуточка, а? Из разряда тех, от которых мороз по коже.

– Если он сделал это, пока машина стояла на стоянке у клуба или возле магазина, его могли заметить. Скорее всего, заметили бы.

– Наверное. А раз не заметили, значит, он сделал это раньше. – Марино помолчал, сосредоточенно рассматривая рисунок. – Ты, док, давно смотрела на свою дверцу с другой стороны?

Несколько дней назад? Или даже неделю?

– Наша дамочка отправилась в бакалейный. – Лейтенант прикурил наконец проклятую сигарету. – Купила не так уж много. – Он жадно, глубоко затянулся. – Скорее всего, покупки поместились в один пакет, так? Моя жена, когда у нее один или два пакета, обычно ставит их на коврик или на свободное переднее сиденье. Вот и Берилл, наверное, обошла машину, чтобы открыть дверцу и поставить пакет. Стала открывать дверцу и увидела эту надпись. Может быть, она знала, что послание ей оставили в тот самый день. Может, не знала. Не важно. Но испугалась девочка сильнее некуда. Запаниковала. Что она делает дальше? Мчится домой или, возможно, в банк. Заказывает билет на ближайший рейс из Ричмонда и летит во Флориду.

Выйдя из гаража, мы направились к машине лейтенанта. Уже наступили сумерки, и температура воздуха быстро падала. Марино завел мотор, а я еще раз посмотрела на дом Берилл Мэдисон. Его острые углы размывала темнота, со стены смотрели черные провалы окон.

Внезапно над входом и в гостиной загорелся свет.

– Вот черт! – пробормотал Марино. – Так и напугать можно.

– Таймер, – сказала я.

– Все равно не смешно.

В долгом пути до дома меня сопровождала повисшая над Ричмондом полная луна. Свет фар выхватывал из темноты припозднившихся шутников с отвратительно корчившимися масками. Наверняка звонили сегодня и в мою дверь. В канун Дня Всех Святых мой дом пользовался особой популярностью, поскольку я, не имея собственных детей, всегда щедро одаривала конфетами соседских. Припасенные заранее и оставшиеся нераспакованными четыре пакета со сладостями придется раздать утром сотрудникам.

Телефон зазвонил, когда я только поднималась по ступенькам, но мне все же удалось схватить трубку до включения автоответчика. Голос показался сначала незнакомым.

– Кей? Это Марк. Слава богу, ты дома.

У меня перехватило дыхание.

Ощущение было такое, что Марк Джеймс говорил как будто со дна пустой цистерны. Звуковым фоном служил шум проносящихся машин.

– Где ты? – с трудом проговорила я, понимая, что не смогла скрыть нервозность.

– На Девяносто пятой, примерно в пятидесяти милях к северу от Ричмонда.

Я опустилась на край кровати.

– В телефонной будке, – продолжал Марк. – Объясни, как к тебе проехать. – В трубке зашумело, и он сделал паузу. – Мне нужно срочно с тобой повидаться. Я провел всю неделю в Вашингтоне, сегодня несколько раз пытался до тебя дозвониться, в конце концов решил рискнуть и взял машину. Ты не против?

Что я могла ответить?