Злость на дороге – плохой советчик.

Тем не менее, я в ярости. Бешусь из-за красного сигнала светофора, накрапывающего дождя, и ленивых пешеходов, перебегающих дорогу в неположенном месте.

А ещё меня бесит, что Дина отказала!

В очередной раз, сославшись на присутствие какого-то мужика в её жизни.

На торпеде разрывается мобильный. Скашиваю взгляд – мама.

Выдыхаю, перестраиваясь в правый ряд. Сейчас не припаркуюсь и не возьму трубку – изведёт всех. Из-под земли достанет, но узнает, почему её старший сын игнорирует родную мать.

– Алло, мам? – Прочищаю горло, стараясь говорить как можно непринуждённее. – Как дела?

– У меня? – В её голосе звенит угроза. Напрягаюсь. – Нет, это ты мне скажи, почему я ничего не знаю о своём внуке. Сколько ему лет? Кто его мать?

– Что? Не понимаю… - Хриплю, откидывая пятернёй прядь волос со лба.

– Ах, не понимаешь? – Взвивается. Нервы натягиваются как струны на гитаре, а её уже несёт дальше. – Хватит лгать, Ваня! Я всё узнала от твоей секретарши! Только непонятно, почему ты скрывал от семьи своего сына? Он что, болен?

– Сплюнь! – Выпаливаю, машинально оборачиваясь налево. Как все врачи я ужасно суеверен. И мать об этом прекрасно знает.

Специально подначивает.

Прикрываю глаза, чтобы не наговорить лишнего про болтливых женщин, сующих свои носы куда не просят. Часто-часто дышу, и шестерёнки в голове щёлкают.

Вспоминаю, как обмолвился, что еду забирать сына из детского сада. Понимаю, что это именно та новость, которая выбила у матушки почву из-под ног.

И, хоть я сказал это машинально, никому теперь не докажешь…

– Ма, успокойся, пожалуйста. В твоём возрасте и с твоим давлением… - Старательно перевожу тему, но она не реагирует.

Начинает всхлипывать, и я чувствую себя отвратительно. Как сказать ей правду – не представляю, если она просто не хочет меня слушать.

Погрязаю в болоте лжи ещё глубже.

– Ты скрывал от нас своего ребёнка, Иван? Ты нас стесняешься? – Старательно шмыгает носом, а у меня все внутренности меняются местами. И на душе противно становится. – Мы с папой не заслуживаем растить внука?

– Ну что ты такое говоришь? – Спрашиваю сквозь зубы, так как уже почти дошёл до точки кипения. Щёлкаю стеклоподъёмником, впуская в салон автомобиля вечерний воздух. Выдыхаю облачко пара. – Ты всё не так поняла.

– Я всё правильно поняла! – На фоне раздаётся плеск воды и хруст блистера из-под таблеток. Чувствую себя гаже некуда. Понимаю, что снова довёл её.

Мало того, что я не оправдываю их с отцом надежд, так ещё и лгу постоянно. Пытаюсь сделать вид, что всё нормально, стараясь встречаться как можно реже.

Просто не выношу её причитаний и слёз.

Мать и так считает меня неудачником. Пробником настоящего сына, которому скоро сорок лет, а он так и не начал жить по-человечески.

До сих пор не может простить, что я пошёл учиться на стоматолога, а не встал у руля отцовской компании. Поступил по-своему, не спросив их мнения.

– Мамуль, успокойся, пожалуйста. – Стараюсь говорить как можно тише. Боюсь спровоцировать новый приступ гипертонии. – Ты измеряла давление?

– К чёрту тонометр! – Отвечает чересчур резко. Выдыхает, собираясь с мыслями. – Ты был женат, когда родился мальчик? Признайся, я не буду ругаться.

– Да. – Ляпаю, не подумав. Просто хочу, чтобы она успокоилась. Перестала рыдать в трубку и бездумно пить таблетки. – Так и есть.

– Сколько лет мальчику? – Допытывается, не собираясь сдаваться.

– Шесть.

– Значит, когда он родился, ты примерно год был в браке? – Теория матушки приобретает стройную концепцию. Мне даже ничего не нужно говорить, она решает за меня. Высчитывает, как калькулятор. – Так я и знала, что ты с Жанной был не счастлив!