- Оставь, Джан-Марко! – решительно сказала Лавиния. – Это совсем другая история, и её ты не узнаешь. Или узнаешь не скоро.

- Ладно, - кивнул Торнабуони, переложил какие-то куски ткани и уселся в кресло. – Рассказывайте то, что можно, а дальше будет видно.

«То, что можно» в изложении госпожи Редфилд уместилось в пять минут. Короткий и сухой перечень происшествий, из-за которых господин суперинтендант не спал ночами, закончен был будничным тоном:

- Я обследовала один из подвергшихся воздействию предметов…

- Кресло из партера, - подсказал суперинтендант.

Коммандер пронзила его недовольным взглядом и договорила:

- И на этом кресле я обнаружила проклятие. Вернее, конечно, след проклятия, воздействовавшего на предмет как на часть единого целого.

- Единое целое, ты считаешь, это театр?

- Именно так.

- Никогда не слышал о таком, чтобы проклятие действовало не на конкретное живое существо или точку в пространстве, а на здание…

- Полагаю, здесь оно отнесено не к зданию, а к «Ла Фениче» как идее. Можно было бы доказать это, перенеся оперный театр в другое место…

Тут синьор Кавальери, слушавший диалог специалистов с величайшим почтением, возопил:

- Нет-нет-нет, только не это! Синьора коммандер, синьор Торнабуони, помилуйте!

Маги переглянулись, и Джан-Марко сказал:

- Спокойно, господин суперинтендант! Я, глава венецианского отдела Службы магбезопасности, обещаю вам, что приложу все усилия для нейтрализации отрицательного магического воздействия и скорейшего выявления и наказания виновных. Кем бы они ни были.

Это обещание, изложенное максимально канцелярским языком, волшебным образом успокоило Кавальери. Он закивал и сказал:

- Так я принесу дневники?

- А они не здесь, в кабинете? – удивилась Лавиния. – Несите, конечно.

- Кабинет – проходной двор, – махнул рукой Кавальери. – А всей охраны один Бартоло. Сейчас, минуточку.

Он выбежал за дверь.

Серый кот, устроившийся теперь на подоконнике, шевельнул ухом, широко зевнул и накрыл нос хвостом.

- Туман поднимается, - озабоченно заметил Джан-Марко. – А погодные маги обещали ясные дни до конца недели.

- По-моему, изменения погоды здесь случается чаще, чем в Люнденвике, - госпожа Редфилд пожала плечами.

- Он мне не нравится. Хватило бы и обычного, естественного, но этот, по-моему, имеет магическую природу. Сама понимаешь, просто так туман не вызывают. Не вздумай открывать портал к себе в Лютецию.

- Я ночую здесь, в городе.

- Где?

- В Ка’Тезено, - неохотно ответила Лавиния.

Она не сомневалась, что Торнабуони сумеет сложить два и два и догадаться о том, кто её в Венецию вытащил.

- Во-от как? – взгляд Джан-Марко стал острым.

Возможно, он бы выпытал у неё все подробности, но тут в дверь вошёл господин суперинтендант, прижимающий к груди большую тетрадь в сафьяновом переплёте и её сестру-близнеца, вдвое тоньше.

- Вот, - сказал он. – Дневник.

- Это за какой период? – спросила госпожа Редфилд.

- Восемнадцатая тетрадь, начата пятого апреля 2180 года, и девятнадцатая, начиная с Перелома года.

- Почти шесть лет… И начало происшествий с заменой предмета на иллюзию здесь отмечено?

- Во всяком случае, здесь отмечен тот случай, когда я лично был привлечён к решению вопроса.

- То есть, история с креслом?

- Да, госпожа коммандер, - с достоинством поклонился Кавальери.

- Отлично, - вмешался в беседу Торнабуони. – Тогда мы можем идти…

И снова господин суперинтендант с реверансами и сожалениями объяснил, почему невозможно вынести записки из здания «Ла Фениче». Выслушав его витиеватые извинения, Джан-Марко потёр подбородок.