- Я самая! Граф, открывайте, а то страшненько стоять за воротами, - отозвался я. – Уже совсем темно, того и глядишь, какие-нибудь оборотни или маньяки из кустов выпрыгнут.

Незамедлительно заскрипел запорный механизм, лязгнула задвижка. В воротах открылась высокая дверка.

- О, госпожа Элсирика! Действительно вы! – Конфуз не верил своим глазам, растерянно помаргивал ими, словно ожидая какой-то подвох, и возбужденно подергивал крючковатыми усиками.

- Привет, мой милый друг, - сказал я, задумавшись на секунду, как бы на моем месте повела себя настоящая Элсирика. Я мало знал об истинных отношениях между Рябининой и графом, но догадался, что Анька вряд ли бы кинулась ему на шею. И дружеские объятия, пожалуй, здесь были не уместны. Поэтому я повел себя максимально воспитанно: сунул графу под нос ладошку для поцелуя.

Конфуз недоуменно уставился на дымившую между пальцев сигарету, потом на меня.

- Целуйте, - поторопил я его. – Или вы уже забыли, что делают с ручками прекрасных дам в приличном обществе?

- М-моя Элсирика! – Конфуз приложился губами к протянутой руке и с желанием чмокнул ее несколько раз. – Честное слово, не понимаю! Вообразить не могу, как вы в это время очутились здесь одна, без кареты!

- Все банально, граф, как в дешевых романах. Ехали себе, ехали в карете. Вдруг у поворота, там, - я махнул рукой в сторону дороги к Илорге, - колесо отвалилось, и мы перевернулись к такой-то бесстыжей матери! Жутко перевернулись, аж колеса отлетели. И двери тоже. Мой спутник Блатомир поплелся в город, а я к вам решила - вспомнила о недавнем приглашении.

- Как?! Ваша карета перевернулась?! – испуганно произнес Пико. – И колеса отломались! О, боги! Вы-то, Элсирика, надеюсь, не пострадали?

- Ни капельки. Блатомир, скотина, получил пару синяков, и кучер расшиб глупую голову, а я – ни царапинки, и даже не сразу поняла, что с нами случилось.

- Так вашему кучеру наверняка нужна помощь. Сейчас я организую своих людей, - засуетился Конфуз. – Горби, Блюмс, ну-ка готовьте повозку.

- Не стоит, граф, - осадил я его порыв, отбрасывая в темноту окурок. – Я ж говорю: карета совсем развалилась. В щепки. Лошади разбежались. А кучер…. В общем, помер кучер. Я его там, в канаве травой присыпала. Утром раскопаем, если хотите.

- О, боги! Ваш кучер разбился насмерть?! Какое же несчастье! Горби, Блюмс!.. – снова этот ненормальный призвал своих слуг.

- Успокойтесь, граф, - прервал я его, очень сожалея, что ляпнул по неосторожности о гибели кучера, которого не было и в помине, как и кареты. – Просто успокойтесь, - я похлопал его ладошкой по плечу. - Утром с кучером разберемся. Не стоит портить чудесный вечер такими пустяками. Возьмите лучше мою сумку.

Я вручил слуге волшебный саквояж и, не желая больше стоять как идиот за воротами, решительно шагнул на территорию замка.

- Да, конечно, утром. Если вы, Элсирика, думаете, что это сейчас не так важно. Или может мне послать туда людей? Лучше бы послать... А то здесь волки бродят по округе – испортят мертвое тело бедняги, - продолжал занудствовать Конфуз Пико. – Нужно перевезти его в замок.

- Да что вам дался этот кучер! – возмутился я. – Он был пьяница, матерщинник и бабник. В общем, конченый человек. Не человек, а гоблин навозный. Такого даже очень голодные волки не тронут.

- Гред ему судья. А мы, все-таки люди, - простонал Пико, опираясь на трость (видимо, его нога, раненая неуклюжим Дереваншем, еще сильно болела). – Мы не можем поступить с ним так…

Я понял, что мнительность графа выше всяких разумных пределов, и решил успокоить его совесть и нервы.