- Нет уж, ты конкретней изъясняйся, в чем твой «охренительный план» и что значит «Хэ» и «Дэ», - потребовала Рябинина, неохотно шагая за мной.

- Сейчас, детка. Давай вон к той лужайке.

Перейдя на другую сторону оврага, мы обогнули несколько осин, кочки и густые кусты. Вышли к довольно уютному месту, закрытому от посторонних глаз с трех сторон.

- В общем, так, Рябинина, - сказал я, присаживаясь на пенек и открывая сумку. – В любом случае мне нужно сначала зарядить посох. Пока я буду возиться с магией, ты можешь палатку поставить, - проникнув во второе секретное отделение саквояжа, я достал четырехместную палатку, новую, еще запечатанную в полиэтилен. Потом бережно извлек Книгу.

- Ты объясни сначала, зачем нам палатка сдалась? – Анька с глубоким сомнением посмотрела на синий блестящий сверток.

- Я же объяснял: на случай, если нам переночевать будет негде. Вот случится так, что из замка нам придется срочно ретироваться и произойдет это ночью, тогда мы вернемся в свою палаточку и скоротаем время до утра. В тесных объятиях, разумеется.

- Хрен тебе, - сердито фыркнула Рябинина.

- Как хочешь, палатку можно и не ставить. Это я исключительно для удобства предложил. А магию загружать в посох край как надо. Так что ты мне не мешай, - я открыл Книгу на девятнадцатой странице и склонился над первым полезным заклятием.

- Не, господин Блат, ты объясни все-таки, как ты в замок собираешься попасть. Через стену что ли задумал перелезть? – Элсирика разорвала полиэтилен и начала раскладывать палатку.

- Не мешай! – сурово сказал я, прервавшись в чтении магической формулы на самом неудачном месте.

Еще несколько раз писательница лезла ко мне то с расспросами, касавшимися деталей нашего проникновения в замок, то требовала помочь с установкой палатки, которую сама, в конце концов, криво воздвигла под зелеными лапами сосны. Я же угрюмо и сосредоточенно работал с магией, извлекая волшебную силу, искрящимися облачками направляя ее в посох. Больше всего провозился с формулой призыва существа Воздуха: формула была очень мудреной, как и вся магия высокого уровня. Лишь когда силы и терпение были на исходе, мне удалось материализовать серовато-синее облачко и вогнать его в бронзовое навершие. После завершения этой процедуры, я почувствовал себя измотанным и разбитым. Достал из сумки бутылку «Клинского» и с редким наслаждением опорожнил ее прямо из горлышка. Потом закурил, созерцая криво-косую палатку на краю лужка и кенесийскую писательницу, сидевшую у входа в тихой грусти.

- Будешь, Булатов, говорить или нет? – обижено спросила Рябинина.

- Буду, - я кивнул и выпустил тонкую струйку табачного дыма. – Только дрова заготовь на ночь. Вдруг взбредет развести костер.

- Зачем я только с тобой сюда приехала! Лучше бы пошла в «Теплый ключ» к господину Дереваншу. Ведь он должен ждать нас вечером. Уже, наверное, ждет, - писательница встала и, заломив руки, заходила по поляне. – Пива дай хотя бы глоточек. И сигарету.

Я открыл ей бутылку, достал пачку чипсов и выдал честерфилдку.

- Начнем с плана «Хэ», - сказал я, приглашая ее жестом устроиться возле пенька. – Поверь, детка, это самый надежный и легко выполнимый план. Чуть позже, как начнет темнеть, нам всего лишь нужно подойти и постучать в ворота замка.

- И? – насторожилась Рябинина.

- Чего «и»? И попроситься у добрейшего графа Пико переночевать. Уж тебя он примет с радостью. Точно примет – при встрече в «Хрустальной норе» тебя он пожирал взглядом.

- Куда ты клонишь, Булатов?

- Да никуда я не клоню. Нам нужно устроиться на ночлег в замке. Ты развлечешь своего Конфуза, как сумеешь: может, о литературе поговорите, может, расскажешь ему пару сюжетов из своих книжонок, покурите, воздухом подышите. Тем временем я обследую подземелье, найду саркофаг с дохлым герцогом и заберу у него половинку ключа. Как видишь, все гениальное просто.