- У тебя презервативы есть? – спросила она, уже очутившись подо мной. – Мне, наверное, нельзя так.

- Я на тебе потом женюсь, - хохотнул я, раздвигая ее ножки.

- Ну какой ты дурак! Я же серьезно! – она не больно укусила меня в шею.

- О, да ты вампирша! Все будет хорошо. Вот увидишь, - пообещал я, направляя свой жезл к ее мокренькому входу и чувствуя, что непреступную госпожу саму трясет от желания.

Едва я вошел, она тоненько запищала, прижимаясь ком мне со всей страстью.

- Представь, что я волк-оборотень! – я зарычал для атмосферности, клацнул зубами и вонзил член до упора.

Элсирика вскрикнула, выгибаясь и царапая мне спину. Стало ясно, что с оборотнями она особо любит, хотя бы в фантазиях. И я набросился на писательницу со всей волчьей жадностью, вынимая окаменевший от восторга член и вонзая его так, что моя сладкая жертва содрогалась, то вскрикивая, то целуя, покусывая мою шею. Вскоре в самой Анне Васильевне проснулась волчица. Она вцепилась в меня коготками, укусила, взлетая от кайфа на небеса. Ее тесная пещерка захлюпала, из груди вырвался протяжный, чуть хриплый стон. Бедняжку затрусило. Я понял: еще миг, и мой жезл взорвется обильными струями волшебства. Успел выдернуть его, чуть отдышавшись, повернул Рябинину к себе, откидывая с ее личика прилипшие рыжие волосы.

То, в чем прежде пыталась убедить меня Анна Васильевна, будто она не берет в рот, оказалось мифом. Еще как берет и делает это хорошо. Не хуже, чем маркиза Энли Оланс. Нужно лишь ей правильно предложить. В этом я убедился, чуть позже.

Я подполз к ней на четвереньках, и мой труженик ткнулся в ее пухлые губки.

- Нет, Булатов, я не такая, - она отвернулась.

- Черт возьми! Но мне же надо куда-то кончить! – возмутился я. – Или мне дрочить на твои платья.

- Это тебя чет возьми! – в свою очередь возмутилась привередница. – Ладно! – она осторожно сжала ладошкой член и, глядя на него точно заклинатель на змею, сообщала: - Имей ввиду, я это делаю только на нервной почве. Может нас скоро убьют.

Розовый язычок писательницы щекотно лизнул мою головку.

- Сволочь, ты понял? – потребовала она ответ и ее губки, превратились в нежное колечко, тихонько втягивая мою трепетную плоть.

- Ну еще бы!.. – простонал я от довольствия.

Юния Вседающая! Неужели это происходило на самом деле?! Эти милые губки, от которых прежде невозможно было добиться скромного поцелуя, ласкали мой член! Как там она сказала, «делаю на нервной почве»?! Девочка моя, да я тебе буду каждый день нервы трепать, только соси с таким же аппетитом и почаще!

Моя рука дотянулась до ее мокрой киски – против этого Элсирика больше не возражала. Ну еще бы, когда член во ту уже можно не ломаться. Сама подалась мне навстречу, раздвинув ножки и глубже погрузила в ротик жезл.

Писательница выпустила мой крепкий отросток из ротика и провела по нему кончиком языка, подразнивая. Ее серо-голубые глазки наблюдали за моей реакцией, чуть затуманившись милой похотью. В ответ я сунул пальчики глубже в ее норку, пошалил там, и Анька засопела от удовольствия, со чмоком втянула в себя член.

Сейчас оставалось лишь отдаться ощущениями и молиться богам, что не наш милый полумрак не озарило багровое свечение руны Арж, и не явился сученок- Варшпагран. От мысли, что демон может заинтересоваться свободными дырочками госпожи Элсирики, я чуть не вскрикнул. Подался чуть вперед, погружая член глубже в божественный ротик и глубже проникая пальцами в ее киску, вынимая их, лаская нежную складочку.

- О, Блат! – простонала писательница, когда я подушечкой пальца потер ее клитор, такой набухший, спеленький.