– Проклятье, Триша, как так можно жить? – вполголоса спросил я, укладывая девушку на кровать. Она тихонько застонала, но я лишь порадовался этому – есть шанс, что повреждения поверхностные, и их можно излечить. Но для этого нужен целитель или лекарь…

Заперев подругу, я снова вышел на улицу и отправился к ближайшей аптекарской лавке. Там работал хромой Питт, одноногий толстяк с механическим протезом ноги. Питт когда-то участвовал в войне против Тэйцзинов, где и лишился конечности – а на положенные за это выплаты открыл аптекарскую лавку. Правда, денег хватило лишь на самое дешёвое помещение в самом дерьмовом районе Кайтрана – но Питт и сам был родом отсюда, а потому не жаловался.

А специалистом, как знали все жители “Столбов”, был хорошим.

Я наскоро объяснил ему, в чём дело, заплатил за лекарства и, дождавшись, пока он оставит лавку на своего старшего сына, повёл его к Трише.

– Долбаные “пробки” – ворчал он, пока осматривал повреждения моей подруги, – Вконец охренели! Будь моя воля – я бы за каждый такой “проступок” отрубал им по конечности! Чтобы уже после первого раза хорошенько думали! Ладно, когда идёт война – маги там нужнее артиллерийской батареи – но в мирное время! Да ещё и на глупой девчонке применять способности… Какой же мразью надо быть?!

– Подчинённым Морела, – хмуро ответил я, собирая по комнате грязные вещи и закидывая их в прохудившуюся плетёную корзину. Затем проверил кран и убедившись, что вода идёт, принялся отмывать посуду – просто чтобы чем-то себя занять, пока лекарь работал.

– Мрази, – выслушав меня, сквозь зубы процедил Питт. – Ублюдочные мрази!

Он не боялся, что я заложу его за такие слова – знал, что мне банда Морела тоже не нравится. Да даже если бы я и рассказал кому-то о том, что лекарь про них говорит – что с того? Они ничего не сделали бы тому, кто частенько штопает их после стычек с другими бандами…

Пока я наводил в квартире Триши хоть какое-то подобие порядка, Питт снял с девушки обгорелую одежду, нанёс на поражённые участки тела серую, вонючую мазь, которая достаточно быстро впиталась, забинтовал её, словно мумию, и переодел мою подругу в чистую ночнушку.

Пока он это делал, я обратил внимание, насколько сильно она исхудала…

– Девчонка себя не бережёт, – заметил Питт, когда я окончательно рассчитался с ним за помощь и мы спустились к входу, – Курит “пыльцу”, судя по всему? Алкоголь, беспорядочные связи, отсутствие нормальной гигиены… Если ты о ней заботишься, парень – самое время повлиять на дурочку. Иначе долго она не протянет.

– Постараюсь.

– Я помню её… Что с ней произошло? Ведь ещё недавно была нормальной, живой? Работала в “Сойке”, хохотала с моей племянницей над этими приезжими придурками, которые разыгрывали уличные представления.

– Понятия не имею. Я… – я запнулся, – Я не заметил, когда она изменилась.

– Хреново, парень, – вздохнул Питт, – Хреново, когда отдаляешься от тех, кто тебя поддерживал полжизни.

Эти слова повторяли то, что говорила Триша – и мне стало стыдно. Наверное, потому, что это сказал именно Хромой Питт. Он знал, что Триша и ещё несколько ребят никогда не обращали внимания на гнусные сплетни о моих родителях.

Да лекарь и сам всегда относился ко мне хорошо. Не раз штопал мои ссадины и рассечения, не беря за это никакой платы, не раз лечил меня холодными зимами, когда я был готов вот-вот выкашлять собственные лёгкие…

И пропустить слова этого человека мимо ушей я не мог.

– Знаю, Питт.

– Знает он… – проворчал лекарь, доставая из кармана трубку и закуривая её. Вокруг нас всё затянуло клубами едкого дыма, от которого у меня защипало глаза.