– Пусти!

Вырываться было бессмысленно. В инкубе была нечеловеческая сила.

Его глаза скользнули по её руке. Безуспешно.

– Кольцо, – с иронией проговорил он. – Теперь понятно. В какой-то мере оно блокирует твою силу. А зря. От силы отказываться глупо. Это даже людишки знают.

Он, наконец, разжал пальцы, отпуская её.

– Зря я пришла к тебе!

Клод глядел на Николь. Глаза его сейчас были, как обычно. Красивыми, но ничего сверхъестественного.

Николь никогда в жизни ещё так не злилась. От одной мысли о том, что она ему позволила, что она себе позволила, звериная ярость поднималась из глубины, разливалась по рукам и ногам.

Её дико подмывало дать ему по морде, расцарапать наглую физиономию в кровь – вовсе уничтожить.

– Ты обещал помощь, а вместо этого питался мной. Ты не имел права трогать меня. Ты – мой брат! Как мне отмыться от всего того, что случилось?! Как жить с этим дальше?!

– Проблема в нашем родстве? – лениво откликнулся он. – Ну, так утешь себя, убедив, что я мог солгать, назвавшись тем, кем не являюсь. Что никакой я тебе не брат, а просто наглый проходимец.

– Это правда? – с надеждой вскинула глаза Николь.

– Насчёт проходимца – да. Но твой отец – отец и мне. Иначе стал бы я возиться с глупой человеческой девчонкой? Он велел мне позаботиться о тебе. И я забочусь. Как могу.

– Сколько тебе лет?

– Восемьдесят.

– Мне – девятнадцать. Связался чёрт с младенцем?

– Чёрт младенца всего лишь немного поучил, как тот его об этом и просил. Давай поставим на этом точку. Хочешь, угощу тебя чаем?

– Не хочу я твоего чая!

– Зря У меня самый вкусный чай в городе.

– Да у тебя, по-твоему собственному убеждению, всё самое лучшее! – ядовито прошипела Николь.

А Клод в ответ засмеялся шёлковым смехом:

– Садись, маленькая сестрёнка. И перестань злиться. Давай поговорим, как старший брат с младшей маленькой сестрой.

Они скривилась, будто запихала в рот целый лимон без кожуры.

– Не называй меня так! – вспыхнув, зло зашипела Николь.

– Сестричкой? Младшей? Или – маленькой?

– Никак не называй.

– Почему ты злишься на меня? – голос его вновь упал до интимного шёпота. – Ты спросила, что значит быть суккубом? Спросила, что почувствуешь в момент пробуждения твоей силы? Теперь ты знаешь.

– Это было слишком… – она нервно сглотнула, борясь со смущением. – слишком личным! Слишком – интимным. Неужели ты не понимаешь?!

– Если бы я привёл к тебе человека, ты бы его убила и всё равно винила меня. Но лучше меня, чем себя. Вы люди – такие странные. С вами очень сложно.

– Ты это серьёзно?

– Да. Хоть ты мне и не веришь мне, я правда пытаюсь позаботиться о тебе. Это сложно, учитывая разницу наших с тобой мировоззрений. Не злись на меня. Я не виноват в том, что ты не можешь быть просто человеком. Я всего лишь пытался показать тебе, что такое наша жажда.

– Жажда? – поморщилась Николь. – Разве это была не твоя магия? Именно так и описывают нападение инкубов и суккубов – вы лишаете человека воли.

– Инкубы не способны внушать желания суккубам, как и наоборот. Твоя жажда принадлежала только тебе. У тебя иммунитет к гламору.

– Нет! – отшатнулась Николь. – Это всё твоё колдовство!

Вспоминать о пережитом было мучительно стыдно.

– Ты для меня не пища и не жертва. По твоей коже катилось твоё желание, не моё. Я не насмехался над тобой и не пытался тобой воспользоваться. Я не взял тебя, уважая твоё право на выбор. Я помогал тебе укротить твой огонь. Так что напрасно ты смотришь на меня с такой ненавистью. Я – на твоей стороне. Ну а теперь о плохом…

– О плохом?! То есть, вот это всё – это было хорошо?