У Безымянного, очевидно, где-то там есть жена, семья и друзья. Есть своя жизнь. Мы друг для друга стали просто приятным эпизодом. Одиночным и ни к чему не обязывающим. Именно этого я и хотела, но почему-то всё складывается так, что я принимаю случившееся слишком близко к сердцу.

«Всё и так понятно, — дает о себе знать голос разума. — Ты никогда никому не нужна была. А разрыв с бывшим стал последней каплей».

Правда на редкость неприятная и пакостная и скрыться от нее у меня никак не получается. Но самым болезненным и унизительным остается то, что мне оказалось достаточно всего лишь нескольких крупиц элементарной, ничего не значащей заботы, чтобы захотеть нарушить собственный план.

И всё же Яна права, хорошо, что всё закончилось именно таким образом. Я еще не оправилась от прошлых отношений и начинать любые другие — не то, что мне сейчас нужно.

Прикрываю на несколько секунд глаза и полностью концентрируюсь на ощущениях: на ласке неспокойного моря; на прозрачных пальцах ветра в моих распущенных волосах; на переливе детского смеха.

Отодвигаю в самый дальний и пыльный угол своей памяти всё то, что случилось этой ночью, медленно поворачиваю в обратную сторону. Мне еще предстоит собрать свои вещи и пережить возвращение домой.

5. Глава 5. Безымянный.

— Ты, блядь, что творишь?! — я подхожу к Илье и впиваюсь пальцами в то место на его ноге, где зафиксирован большой пластырь. Под ним — содранная в мясо кожа. Крепче сдавливаю именно этот участок и немигающим взглядом смотрю на паршивца.

Ему больно. Я по глазам сучьим вижу. Но он не выдает ни единого звука. Упрямый и вечно всё стремящийся сделать мне наперекор.

— Потише, папенька, иначе голос сядет. Как с подчиненными потом будете разговаривать?

— Перестань ёрничать, — цежу и еще сильней стискиваю его больную ногу.

Лицо Ильи тут же бледнеет, а ироничная ухмылка наконец-то сползает с наглого лица.

— Отвечай на мой вопрос.

— Не думал, что ты так сильно начнешь волноваться из-за покореженной машины. У тебя их пару десятков.

— Плевать я хотел на машину, — я отпускаю его ногу и причесываю пальцами свои волосы.

— Только не говори, что беспокоился о моем состоянии, — прыскает Илья и медленно принимает сидячее положение.

Когда я только узнал о том, что он попал в аварию, на одну микроскопическую секунду позволил себе подумать о его смерти. О том, что эта вереница проблем наконец-то подошла к своему логическому завершению. Но он выжил. Более того — отделался лишь парой царапин и гематомами. Фортуна явно любит этого сопляка.

— Ты — часть моей семьи, — нависаю над Ильей и напоминаю ему в сотый раз. — Твои поступки бросают тень и на меня, мою репутацию. А репутацию я никогда не считал пустым звуком.

— Это почти святыня, — шепчет Илья и мельком поднимает взгляд к потолку.

— Долго еще клоуна из себя строить будешь? — сузив глаза, спрашиваю у него. — Может, мне для тебя прикупить клоунский наряд, чтобы ни у кого не возникало ошибочного мнения на твой счет. Что скажешь?

— А это разве не навредит твоей репутации, папенька?

Скрипнув зубами, я отхожу к окну и прячу руки за спиной.

— У меня нет времени выслушивать твои бездарные упражнения в остроумии. Я тебе дал даже больше, чем ты заслуживаешь. А ты вместо того, чтобы хоть что-то сделать для своей семьи, тратишь мои деньги на шлюх, выпивку и разбиваешь мои машины.

— Я готов работать, папенька, это ты не хочешь меня замечать.

— Ты не будешь моей правой рукой. Если я это сделаю, фактически макну тебя лицом в кормушку. Не для этого я столько сил и времени потратил на восстановление отцовского бизнеса, чтобы ты всё разбазарил, укатывая своих дружков-лодырей.