– Як вам, Иван Алексеевич, с просьбой-с, – начал Стукин. – Так как вам небезызвестно, что Лавр Петрович меня женят на своей даме, на Матильде Николаевне, то мне нужны деньги-с… Сами знаете, без денег жениться нельзя. Я поизносился… Надо костюмчик какой-нибудь хорошенький сделать, бельишко и прочее… Матильда Николаевна – дама в такой роскоши, франтят в шелковых платьях, так нужно, чтоб и я им был под перо. Лавр Петрович от своего усердия дали мне на фрак из своего кармана, но не могу же я каждый день во фраке… Я у Матильды Николаевны бываю запросто…

– Но при чем же я-то тут? Я-то тут при чем? – перебил его управляющий.

– Вы – при том, чтобы денег мне дать… Не могу же я…

– Откуда мне вам взять денег? Из своего кармана, что ли?

– Зачем из своего кармана? Из кассы… Взять и написать записку в кассу… Вот и все. Ведь я свои прошу, но только вперед, в счет жалованья.

– Сколько вам надо?

– Да я бы, Иван Алексеевич, попросил за год вперед. Годовой оклад.

– Что такое? – переспросил управляющий, растягивая слова и выпрямляясь на стуле.

– Годовой оклад, Иван Алексеевич, а потом по частям в два года и вычитать. Ведь Лавр Петрович обещали мне сто рублей с того дня, когда я женюсь, а теперь я получаю шестьдесят. Стало быть, из ста рублей по тридцати рублей в течение двадцати четырех месяцев.

Управляющий фыркнул.

– Да вы, мой милейший, совсем с ума сошли! – проговорил он. – Разве это можно – годовые оклады брать! Я думал, рублей сто…

– Со ста рублями мне и обернуться нечем.

– Идите на место и занимайтесь вашим делом. Вы бредите. У нас и примеров таких не было, чтобы годовые оклады выдавать. Мы и полугодовых никогда не выдавали.

– Что вы, Иван Алексеевич, помилуйте! Как не было примеров?.. А вашему племяннику Коробкину вы выдали же полугодовой оклад.

– Не может быть.

– Как не может быть? Я вам в книгах покажу… Или что он ваш племянник, так ему можно, а мне нельзя, потому что я с вами в родстве не нахожусь?

– Алексею Коробкину был выдан вперед полугодовой оклад, принимая во внимание его болезненное состояние, для поездки за границу, на леченье.

– Как на леченье? Как за границу? Да они все лето в Парголове по озеру на парусной лодке катались.

Управляющий стал кусать себе губы и отвернулся.

– Трафаретов Семен Васильевич получил годовой оклад жалованья вперед. Это мне тоже известно, – продолжал Стукин.

– Трафаретов… – обернулся к нему управляющий. – Как вы можете сравнивать себя с Трафаретовым! Трафаретов – бухгалтер, а вы простой конторщик… Трафаретов – особа у нас в правлении, без Трафаретова мы ступить не можем… Главное лицо в конторе – и вы…

Стукин улыбнулся.

– Что ж, Иван Алексеевич, и я теперь лицо… – отвечал он.

– Чем это? Уж не тем ли, что женитесь на содержанке Хрустальникова? Человек женится на женщине с двусмысленным поведением и говорит, что он лицо!.. – воскликнул управляющий.

– Как с двусмысленным поведением? Кто это вам сказал? Я спрошу Лавра Петровича…

Управляющий замялся.

– Ну, не с двусмысленным поведением, так все-таки на содержанке…

– И это неправда-с. Вовсе они даже и не содержанка. Они воспитанница Лавра Петровича – вот и все… Он им благодетельствует. С ними грех маленький случился. Лавр Петрович хотят прикрыть этот грех. А двусмысленного поведения у них никакого нет. Впрочем, может быть, я не заметил, так я спрошу у Лавра Петровича, о каком таком двусмысленном поведении Матильды Николаевны вы изволите говорить. Вот, мол, так и так…

– Да что вы придрались к слову! – Управляющий покраснел.

– Нет, уж все лучше спросить у Лавра Петровича… Помилуйте, ведь мне с Матильдой Николаевной век жить, – продолжал Стукин. – Так и спрошу… Иван Алексеевич, мол, упомянул мне о каком-то двусмысленном поведении Матильды Николаевны.