199 Ассоциативный тест представляет в этом смысле наибольший интерес, поскольку он, как никакой другой сравнительно простой психологический эксперимент, воспроизводит психическую ситуацию диалога и в то же время дает возможность точной количественной и качественной оценки. Субъект имеет дело не с вопросами в виде определенных предложений, а с туманными, двусмысленными и, следовательно, приводящими в замешательство тестовыми словами, причем от него требуется не развернутый ответ, а реакция одним словом. Точные наблюдения за нарушениями реакций позволяют вскрыть и отметить факты, которые часто пропускаются в обычной беседе, и это дает нам возможность получить указания на невысказанную основу, на те состояния готовности, или констелляции, о которых я упоминал ранее. То, что происходит в ходе ассоциативного теста, всегда имеет место во время диалога. В обоих случаях мы имеем дело с психологической ситуацией, которая констеллирует комплексы, ассимилирующие предмет разговора или ситуацию в целом, включая участвующие стороны. Беседа теряет свой объективный характер и свою реальную цель, поскольку констеллирующие комплексы ломают намерения говорящих и могут даже вложить в их уста ответы, которые они впоследствии не вспомнят. Этот феномен используется на практике во время перекрестного допроса свидетелей. Его эквивалентом в психологии является так называемый эксперимент повтора, который обнаруживает и локализует провалы в памяти. Скажем, после сотни реакций-ответов субъекта спрашивают, какие именно ответы он давал на отдельные тестовые слова. Провалы или фальсификации памяти проявляются с умеренной регулярностью во всех ассоциируемых областях, нарушенных комплексами.

200 Итак, я намеренно избегал обсуждения природы комплексов, основываясь на предположении, что она в общем известна. Слово «комплекс» в его психологическом смысле проникло в обыденную речь как в немецком, так и в английском языках. Сейчас всем известно, что у людей «есть комплексы» или что люди «обладают комплексами». Не так хорошо известен, хотя намного более важен с точки зрения теории тот факт, что комплексы могут обладать нами. Существование комплексов заставляет поставить под сомнение наивное предположение о единстве сознания, которое отождествляется с «психическим», и верховенстве воли. Всякая констелляция комплексов предполагает расстройство сознания: единство сознания нарушено и волевая направленность затруднена, если вообще возможна. Даже память, как мы видели, часто подвергается заметному воздействию комплекса. Следовательно, комплекс является психическим фактором, в энергетическом смысле обладающим ценностью, которая часто превосходит по величине ценность вполне осознаваемых намерений, иначе подобные нарушения в организации сознания были бы невозможны. Фактически, активный комплекс загоняет нас в состояние принуждения, навязчивого мышления и действия – состояния, для которого при соответствующих обстоятельствах единственным подходящим определением может стать юридическое понятие сниженной ответственности.

201 Что же, наконец, такое «чувственно окрашенный» комплекс с научной точки зрения? Это образ определенной психической ситуации, который сильно эмоционально акцентуирован и к тому же несовместим с привычной установкой сознания. Этот образ имеет мощную внутреннюю связанность и слаженность, присущую только ему целостность и вдобавок относительно высокую автономность, а значит, подлежит контролю сознательного разума лишь в ограниченной степени и проявляет себя как одушевленное постороннее тело в сфере сознания. Такой комплекс обычно подавляется усилием воли, но его существование не подвергается серьезной опасности, поэтому при первой же возможности он заявляет о себе с прежней силой. Определенные экспериментальные исследования показывают, что кривая его активности или интенсивности имеет волнообразный характер, с «длиной волны», измеряемой несколькими часами, днями или неделями.