190 В какой бы форме противоположности не проявлялись в индивиде, в основе этого процесса всегда лежит проблема потерянного и застрявшего в односторонности сознания, обреченного оставаться в образном круге собственной инстинктивной целостности и свободы. Это образ антропоида и архаического человека, с его, с одной стороны, вроде бы ничем не ограниченным миром инстинкта, а с другой – с его часто неправильно понимаемым миром духовных идей. Этот человек, компенсируя и исправляя нашу односторонность, появляется из темноты и показывает нам, каким образом и в каком месте мы сбились с основного пути и психически искалечили себя.

191 Здесь я должен удовлетвориться описанием внешних форм и возможностей трансцендентной функции. Другой, еще более важной задачей является описание содержимого этой функции. По этой теме уже накопилось огромное количество материала, но преодолены еще не все трудности с его толкованием. Нужно провести еще много подготовительных исследований, прежде чем будет заложен концептуальный фундамент, который даст нам возможность четко и понятно объяснить содержимое трансцендентной функции. К сожалению, мне пришлось убедиться в том, что научная общественность еще не вполне готова выслушивать чисто психологические аргументы, поскольку она либо воспринимает их слишком лично, либо находится во власти философских или интеллектуальных предубеждений. Из-за этого любая осмысленная оценка психологических факторов становится практически невозможной. Если люди воспринимают психологические факторы очень лично, то их суждение всегда будет субъективным, и они объявят невозможным все, что не умещается в рамки их собственного разумения, или все, что они предпочитают не признавать. Они совершенно не способны понять, что верное для них может не годиться для другого человека с другой психологией. Мы по-прежнему очень далеки от обладания схемой, пригодной на все случаи жизни.

192 Одно из величайших препятствий на пути к психологическому пониманию – желание знать, является ли тот или иной психологический фактор «истинным» или «правильным». Если этот фактор описан правильно, значит, он истинен сам по себе и доказывает свою истинность самим своим существованием. С таким же успехом можно спрашивать, является ли утконос «истинным» или «правильным» созданием Творца. Таким же наивным является предубежденное отношение к роли, которую мифологические предположения играют в жизни психического. Раз они не являются «правдой», говорят нам, значит, им нет места в научном объяснении. Но мифологемы существуют, даже если содержащиеся в них утверждения и не совпадают с нашей ни с чем не сопоставимой идеей «истины».

193 Поскольку процесс примирения с противоположной позицией отличается целостностью, ни один аспект не остается за его пределами, даже если осознанными оказываются только отдельные фрагменты обсуждаемого материала. В результате конфронтации с ранее бессознательными содержаниями сознание постоянно расширяется или – если быть более точным – может расширяться при условии, что оно возьмет на себя труд интегрировать их. Это, естественно, происходит далеко не всегда. Даже если индивид достаточно разумен для того, чтобы понять саму процедуру, ему может недоставать отваги и уверенности в себе, или же он может оказаться слишком ленивым, как умственно, так и нравственно, или же слишком трусливым, чтобы предпринять такое усилие. Но в тех случаях, когда все необходимые предпосылки присутствуют, трансцендентная функция не только становится ценным дополнением к психотерапевтическому лечению, но и дает пациенту великолепную возможность оказать помощь аналитику и избавиться от зависимости, которую многие считают унизительной. Это возможность самому добиться своего освобождения и найти смелость быть самим собой.