Салех нашел какую-то точку внизу ее живота, коснулся губами, а затем надавил рукой, и Стефиана блаженно застонала, не в силах удержаться.

Мужчина продолжал трогать ее в этом месте, лаская по очереди то губами и языком, то пальцами, и все время смотрел ей в лицо.

Стефи растворялась в жадном, густом, янтарном тумане его глаз. Разум давно потерялся, исчез за гранью удовольствия, что испытывало тело. Сознание ушло за наслаждение, которое дарили руки и губы мужчины, которого совсем недавно она боялась и ненавидела. И от прикосновений которого она не смогла бы сейчас отказаться ни за какие блага мира.

— Салех… Салех, что ты делаешь? — простонала девушка, тщетно пытаясь отодвинуться от его жадных рук.

Вместо ответа мужчина шире раздвинул ее ноги, раскрывая нежные розовые лепестки, и застонал. Наклонился и впился в них губами, раскрывая и врываясь языком внутрь. Его пальцы все настойчивее кружили вокруг сладкого бугорка, нажимая и гладя. И от этих ритмичных движений, от настойчивых касаний мужского языка и губ по ее телу начала растекаться дрожь, а в голове что-то тонко и горячо зазвенело. А затем взорвалось и разлетелось яркими искрами, заставив тело содрогаться в сладких и острых спазмах…

Напротив нее янтарные глаза Салеха. Горящий взгляд впивается в ее искаженное страстью лицо, наслаждаясь ее экстазом. Ее стоны переплетаются с его низким, торжествующим голосом:

— Ты моя. Только моя, Стефи-ана.

21. Глава 20. Верный способ сдержать обещание — просто не давать его

Сотрясающие ее сладкие спазмы постепенно утихли, оставив в теле звенящую легкость. Стефиана лежала нагая, размякшая, обласканная горячими руками и глазами дракона. Никогда раньше ее тело не чувствовало себя так хорошо.

А в душе боролись радость от испытанного блаженства и стыд за свою слабость, за еще не отпустившее до конца безумное желание. За моменты, когда Салех останавливался, и его руки и губы переставали трогать ее, а Стефиане казалось, что она умрет без его прикосновений.

Она лежала, бездумно глядя в потолок, прислушиваясь к постепенно успокаивающемуся дыханию мужчины рядом с ней, и ей хотелось плакать.

Этот мужчина единственный, кто заставлял ее делать это. Даже когда она еще не была в его власти, беспомощная и беззащитная, как сейчас, Салех всегда так же ужасно действовал на нее. В его присутствии сердце начинало колотиться, руки холодели и на глаза наворачивались дурацкие слезы.

«Я его боюсь, — поняла девушка. — Я боюсь мужчину, дракона, а не того, что он запрет меня в своем гареме».

Глаза снова предательски защипало. Стефиана отодвинулась от прижавшегося к ней горячего тела, и потащила на себя одеяло.

Большая рука помогла ей, подтянув мягкий край повыше, и заботливо укутала расстроенную девушку. И от этого жеста Стефиане еще сильнее захотелось расплакаться.

— Моя леди, — раздался шепот, и Салех прижался к ее спине, крепко обняв. — Стоит ли так убиваться? Почему ты не примешь свою судьбу? Ведь ты давно поняла, что принадлежишь мне.

— Откуда ты знаешь это, Салех? — проговорила девушка неприязненно. Он был прав — она знала свою судьбу, но не желала с ней мириться. И эта невозможность выбора доводила до отчаяния.

— Ты обманом унес меня, не спросив, согласна ли я быть с тобой. Ласкал меня, не интересуясь, хочу ли я твоих поцелуев, желаю ли обнажаться и раскрывать для тебя свое тело. Ты надеешься завоевать мою благосклонность, Салех, или тебе все равно, что я чувствую?

Стефиана развернулась к нему лицом и, упрямо глядя в серые глаза, продолжила:

— Моему телу понравились твои ласки, Салех, не буду обманывать. Но моя душа тебя презирает, потому что для таких, как ты, женщина — всего лишь удобный способ получать удовольствие. Тебе неважно, что у меня в сердце, чего я желаю и о чем мечтаю, что люблю или ненавижу. Тебе ничего не интересно во мне, кроме моей красивой внешности.