Маша перекидывает волосы на одну сторону, демонстрируя шею.

Бля, точно засос. Оно само как-то получилось.

—Я не специально, честно, — покаянно опускаю голову.

Сейчас орать начнёт. Снова. Возмущаться и доказывать, что я не могу её трахать. Но я ведь могу. Не должен. Но очень хочу и поэтому трахаю.

Последние мозги расплавились к херам от её яда и моего вечного стояка рядом с ней.

Нужны кардинальные меры. Я либо вытрясу её из своей головы и буду жить спокойно. Рано или поздно ведь даже дети наедаются сладким, или окончательно отравлюсь ядом её неприятия и сдохну. Меня устроит уже любой вариант.

Я ведь просто обнять хотел. Понежничать немножко. Тоже, кстати, новая опция моего организма. Она меня отпихивала, кричала, что это всё кошмар и надо срочно прекращать.

А дальше как в тумане. Она стонет мне в рот и царапает затылок, а я кончаю как в последний раз. Такой фейрверк. Хорошо, что презерватив каким-то чудом нацепил.

— Не ври, ты опять всё специально сделал! И засос, и секс этот! Я не планировала с тобой спать! Я сюда вообще за вином пришла! Ты руководитель, я твой сотрудник! На этом всё! Не надо мне ничего больше! А если нас кто-нибудь слышал? Что, если Кате расскажут? Ты же знаешь, она повёрнута на тебе! — взвизгивает Соколова.

Про Катю знаю, но мне по фигу. Я ей и намекал и прямо говорил несколько раз, что без шансов. Непробиваемая барышня.

— Блядь, ты понимаешь, что это неконтролируемо? Я вообще поговорить хотел, а вон как вышло. Трахаемся как кролики где попало, надо хотя бы постараться это между нами, как то упорядочить! Как там нормальные люди делают? Трахаются ночью, гуляют в парке, ходят в кафе, вечером зажимаются в кино.

— Это называется встречаться! — бурчит заноза и наклоняется со стола в поисках трусов.

— Я согласен! — слова сами собой слетают с языка.

Вру, конечно, не хочу я ни с кем встречаться. Потому что отношения — это вечные разборки и запреты, вынос мозга терпеть это не могу.

Хочу, чтоб Соколова со мной спала часто и много. Всё.

От шока голожопая Соколова падает со стола. Звук как будто мешок с картошкой уронили. Притихла.

Кровь стучит в висках, долбит как Рамштайн, и в погребе становится жарко и тесно.

Спокойно. Выдыхаю.

— Ты собираешься вылезать оттуда?

Ей, что пять лет прятаться за столом?

Сначала показывается тёмная макушка и огромные удивлённые глаза.

— Я не то, в смысле, — облизывает губы, пытаясь подобрать слова. — Идея так себе, — шепчет Соколова, качая головой.

Слежу за кончиком её языка, и член начинает снова оживать, да сколько можно то?!

Шиплю:

— Соколова, не беси меня! Я и так блядь, на взводе. Нормальная идея.

— Не буду я с тобой связываться! Все знают, что ты не с кем долго не встречаешься. Мне не нужны проблемы с сестрой! — спорит Герда.

— А ты не слушай сплетни, меня слушай. Не будет проблем. У нас тут походу второй раунд намечается, — киваю на эрекцию.

— Иди сюда, — маню пальцем.

Соколова не спешит покидать своё укрытие и продолжает сидеть за столом, одни глазища видны.

Огромные карие озёра, влажный и дико невинный взгляд, смотрит как котёнок из Шрека.

От взгляда этого штырит, от тела, от запаха её. Когда-нибудь же должно отпустить? Нужно больше практики. Обхожу вокруг, поднимаю, пристраивая на столешнице.

Она нервно сглатывает и причитает:

— Угораздило же меня так вляпаться! Кай, ты понимаешь, что это ненормально? А вдруг кто узнает про нас? Нельзя, чтоб узнали!

— Я всё-всё понимаю. Не хочешь, значит, никто не узнает, — беру её ладошки и кладу себе на затылок, мне нравится, когда она меня так трогает. Стараюсь не думать, почему моя больная голова позволяет ей это.