Говно-босс равнодушно пожимает плечами.

— Сама сказала по фиг, пить что-нибудь будем? Или сразу к делу перейдём?

Понятно, что мы невлюблённая парочка и у нас не свидание. Но зачем нагнетать? Он ведь специально ведёт себя как мудак.

— Не терпится? Ты же вроде главный мачо? Из желающих, небось, очередь? — разуваюсь, снимаю кожанку, прохожу к окну.

А вид ничего, толи, роща, толи лес. Осенняя листва оранжевыми и бордовыми всполохами разбавляет густую зелёную полосу.

— Только я вот каким чудом в неё попала? Не припомню, чтобы покупала билет на этот аттракцион.

Шепчу себе под нос, но у качка прекрасный слух.

— Считай, что у тебя вип-ложа и полный безлимит.

Снежинский шуршит верхней одеждой и медленно подходит со спины. Чувствую горячее дыхание на затылке. Носом утыкается в мои волосы, тяжёлые ладони по-хозяйски ложатся мне на бёдра.

Мамочки. Что прям вот так сразу? Не могу, да и не хочу я. Шумно сглатываю. Надо потянуть время.

А вдруг он передумает? Вот увидит мои трусы в горошек и сразу расхочет. Чувствую, как Кай аккуратно берёт за низ рубашки и вытаскивает из брюк. Мёртвой хваткой вцепляюсь в подоконник, и с ужасом вспоминаю, что на мне не горошек сегодня, а чёрные кружевные трусы. И такой же бюстик. Новый комплект. И вполне себе сексуальный. Ну, почему я надела его именно сегодня?

Кай подумает, что я готовилась. Как унизительно. Обречённо стукаюсь лбом в стекло, получается громко и больновато.

— Осторожно, ты мне ещё нужна, — усмехается Кай и поднимает мои руки стягивая рубашку через голову, бросает на пол.

Подушечками пальцев аккуратно касается шрама на спине, разворачивает к себе.

Смотрит пристально, взгляд медленно скользит от лица по шее и ниже. От этого меня начинает потряхивать. Чёрт мне, правда, страшно. Он такой огромный. Вдруг он меня раздавит? Видимо, паника и растерянность слишком явно отражаются на моём лице.

— Расслабься. — Снежинский ныряет рукой мне в волосы, скользит по шее и большим пальцем поглаживает губы.

Долго. Очень.

— Мы целуемся?

Чего? Что это за вопрос вообще? Я стою перед ним полуголая, а его интересует чёрте что! Хотя это мне сейчас страшно, ему-то не привыкать.

— Угу, в смысле нет, вообще-то. — замолкаю, не могу подобрать слов.

— Хочу целоваться.

— Оу, ясно понятно, это вообще многое объясняет, — зачем я пытаюсь разрядить обстановку?

Всё плохо. Точка.

Кай берёт в ладони моё лицо и трётся носом о мой. А вот эти ванильки уже ни к чему. А то ещё забуду, не дай бог, какой он мудак!

— И чтоб ты не кусалась.

— Мечтать не вредно! — убираю ладонь от своего лица и обхожу Кая. — И, вообще я согласилась трахаться, а не целоваться.

Кай тут же хватает меня за петличку брюк и тянет на себя. Мягко, но настойчиво прижимает к своей груди, носом утыкаюсь ему в шею. Он горячий и хорошо пахнёт.

Трётся носом о мою макушку.

— Так мы договорились? Не кусаемся?

— Да иди ты! — поднимаю на него глаза и снова собираюсь съязвить — Ты вообще...

Он меня целует. Спрятав моё лицо в ладонях. Губы такие умелые, язык настойчиво пробирается мне в рот, наталкиваясь на зубы и требуя впустить.

На вкус он мятный. Вкусный. Очень. Да по фигу уже. Запускаю руки в льняные кудри и тяну на себя. Кай послушно наклоняется и мы теперь почти одного роста и неважно, что я стою на носочках.

Целуемся. Снежинский довольно урчит. У меня не так много опыта, но я вкладываю в наш поцелуй все эмоции, что меня терзают: злость, растерянность, смущение.

Кай прерывает поцелуй, тяжело дышит, упирается лбом в мой, опускает взгляд мне на брюки.

Одной рукой ловко расстёгивает пуговицу, другой медленно тянет за молнию. Чёрт, похоже, шутки закончились. Перехватываю его руки и что? Как будто его это остановит. Крупные ладони по-хозяйски мнут мою задницу, губы невесомо скользят по шее и ключице.