Заснули мы с подругой лишь под утро. Едва прикрыли глаза, прозвенел будильник.

— Подруга, пора, — прохрипела Лена, выползая из спальни.

Все тело ломило, шея и руки ныли, а бок пульсировал. Как мне сегодня проработать целый день?

— Лен, намажешь меня той мазью, что вчера? А то все адски болит.

— Она воняет жутко, босс со своим обонянием тебя сожрет, — потирая глаза, все еще зевая, ответила подруга.

Она была права. Босс вообще не должен знать. Я и так втянула его в свою жизнь. А если он узнает, что меня избил муж… Я даже представить боюсь, что будет. Но, с другой стороны, у меня могут, например, суставы заболеть…

— Да ладно тебе, я для него серая мышка, — все же попытала удачу. Может, подруга что-нибудь придумает.

— Не стоит так рисковать. Потому что я не уверена. Будь ты для него простой серой мышкой, то не поехал бы он в лагерь, не сидел и не кормил вас сладостями. Тут что-то другое, — она прошла мимо меня в ванную комнату. Включилась вода, и Ленка стихла, но ненадолго. — И знаешь, — выглянула так резко, даже не перекрывая воду.

— Что? — я стала подниматься, чтобы дойти до ванной, но получалось с большим трудом.

— Если бы я знала, что он западет на тебя, то стояла бы на коленях перед Миланой каждый день.

Вот зараза.

Я схватила подушку и кинула туда, где она стояла.

— Скройся и собирайся! — хмуро крикнула.

Она забежала в ванную и стала заниматься своими делами. Я спокойно выдохнула и вновь легла на подушку. Тело расслабилось, но головная боль никуда не делась. Я надеялась, что на лице нет синяка. Закрыла  глаза. Так хотелось, чтобы это было все страшным, диким и отвратительным сном.

— Тебе босс подходит больше, чем Миша. Просто потому что он не боится брать на себя ответственность и его не нужно никуда волоком тащить.

— Я Мишу никуда не тянула, — взбрыкнула вновь.

— Тащила. Ты все делала, была и баба, и мужик. Помнишь, со свадьбой ты настояла, а он всем говорил, что сам так захотел. Ерепенился перед своими друзьями, что если бы не он, вашей семьи не было бы. Я-то запомнила его слова, а ты забыла. Когда покупали машину ту черную, помнишь? Ты настояла, а он ее разбил, и кто был виноват? — она прищурилась, а я вслушивалась в каждое ее слово. — Ты! Потому что такое дерьмо могла только ты выбрать, а то, что он деньги отдавал, и вы были вместе — это не считалось. И так во всем! Долго носятся кроссовки — ты же с ним покупала, а джинсы, которые порвались на нем на третий день — твоя промашка…

И это была правда. В голове вставали те моменты из нашей жизни. Насколько мы можем быть глупыми, забывчивыми и слепыми. Я всегда хотела крепкую и счастливую семью и не замечала, как меня с каждым годом прогибали под себя. Я же с работы его всегда встречала, домой неслась, если вдруг не успела что-то приготовить. Тут же торопилась что-нибудь сделать на скорую руку. Иначе будет скандал… И ведь вроде так не было раньше? Мне стало самой интересно, в какой момент я позволила так с собой обращаться. Или мою заботу стали принимать как должное? Не пресекала возмущения, а старалась угодить в любых случаях, забывая о собственном комфорте.

— Поехали на работу, выпей таблетку обезболивающего. Нам нужно заехать в больницу вечером, чтобы зафиксировать побои.

— Я никуда не поеду. Ни в полицию, ни в больницу.

— Юль, — Лена протянула стакан, — выпей и оденься.

Она показала на вещи возле меня. Взяла таблетку и запила ее залпом. Глубоко вздохнула и все же заставила себя пойти принять душ. Уже через пять минут Лена помогала мне натянуть блузку, которая скрывала мои синяки.