Я сдёрнула полотенце с сушилки и вытерла лицо, завернула в него мокрые волосы.

— Еще раз меня тронешь — пожалеешь, — дрожащим голосом сказала мужу, поворачиваясь к нему лицом.

— А что ты сделаешь? Начальнику позвонишь? Наверное, вы уже далеко зашли? — вновь схватил меня, только уже за шею, и сжал пальцы.

Я стала бить его, стараясь сделать ему так же больно.

А если бы я сейчас сына привезла? Если бы он это все увидел? Не дай бог еще и на ребенка поднял бы руку! Я вымещала злость, а Миша легко и просто вытолкал меня из ванной и швырнул на диван в зале.

— Угомонись, истеричка, — вновь двинулся на меня.

— Я угомонись?! Кто тебе дал право на меня руку поднимать?! Ты совсем обнаглел?! — кричала, но было страшно, адреналин бешено разгонял кровь.

Я хотела встать, но Миша опять толкнул меня, и я свалилась на стол. Угол столика больно впился в бок.

— Уходи! Уходи и больше никогда не появляйся здесь! — простонала, сжимая место удара.

Но болело все тело. Даже рук не хватит, чтобы растереть ушибы от всех его тычков.

— Ты забываешься. Это и моя квартира. Я за нее ипотеку платил! Так что никуда я не пойду.

Я села и посмотрела на мужа. Он как ни в чем не бывало развернулся и пошел в кухню. Закрыла глаза, досчитала до десяти, слегка успокоила сильно колотившее в ребра сердце. И растерялась.

Что теперь делать? Если я сейчас встану и начну собирать вещи, а Миша опять озвереет? Он снова на меня накинется? Так нельзя! Я такого отношения не заслужила.

Я подскочила, добежала до прихожей, быстро сунула ноги в балетки, схватила сумку и выскочила на улицу. Плевать на вещи, главное, чтобы он меня больше не бил. Не трогал. Просто оставил в покое. Если я дам слабину, начну разбираться в его поведении и искать ему оправдания, то ни к чему хорошему это не приведет. Он рано или поздно поступит так же! Нормальный мужчина бы ни за что в жизни не поднял бы руку на любимую женщину!

Я бежала, потому что боялась — вдруг он побежит за мной. Он же не в себе… И что мне делать? Я достала телефон и позвонила Лене.

— Привет, подруга, как твои дела? — она была веселой, и мне стало стыдно, что я ей сейчас испорчу настроение.

— Миша поднял на меня руку, я ушла из дома. Лен, я в панике! Не знаю, что делать…

— Ты все правильно сделала. Документы с собой?

— Да, и мои, и Илюшины в сумке еще с того дня, как его в лагерь отправляла.

— Приезжай ко мне. А вещи потом заберем.

Я взглянула на дом, в котором так долго жила, развернулась и пошла на остановку. Люди на меня косились, потому что волосы мои были растрепанные и мокрые, макияж потек. В голове отчаянно бились мысли, что я поступала неправильно, надо вернуться домой, но подъехала маршрутка, и я сразу запрыгнула в нее.

На нужной остановке вышла, быстро дошла до дома к Лене и позвонила в домофон. Она даже не спрашивала, кто пришел, сразу открыла, и я поднялась к ней.

Она ждала на лестничной площадке. Стоило ее увидеть, слезы потекли рекой. Лена обняла меня крепко, сжимая больной бок, я зашипела, и она отпустила меня, схватила за руку, но и оно тоже болело. Я вскрикнула.

Когда вошли в квартиру, подруга закрыла за мной дверь и сказала:

— Правильно сделала, что ушла. Сними одежду, нужно посмотреть, не сломано ли что.

А у меня руки не поднимались. Так больно, противно, но немного стало спокойнее от того, что я далеко от Миши. Радовалась, что сын не видел, каким может быть его отец. Нельзя терпеть и оправдывать такого человека, нельзя прощать…

18. Глава 17

Глава 17

Мы с Леной еще долго сидели и разговаривали. Пили чай, ревели и говорили. И когда я пыталась оправдать Мишу, Лена это пресекала. Легко сказать, что ты сейчас уйдешь, бросишь и забудешь, только вот в реальности сделать очень трудно. Но нужно перебороть себя, потому что чем дольше мы с ним жили, тем хуже становились наши отношения. И дело не в его работе. В семье должна быть обоюдная поддержка, а не все только ради мужчины.