- Ты чего?

- Тут все такие деловые, уже познакомились. И мы заявляемся… опоздали. Нехорошо мне здесь, - делюсь с Куколкой.

- Ты пятишься назад, Нинелька... - она злится. А мне не хочется, чтобы она чувствовала злость.

- Нет. Страшно просто. А вдруг, - хватаю ее за руку, - вдруг не получится?

- У тебя то? Тебе еще все завидовать будут!

Скованность отступает. Даже прилив сил какой-то чувствую. Я ведь внутри себя очень неуверенный человек. Всегда такой была. Потому что никогда не понимала, я хорошо что-то делаю или плохо? Я молодец или нет? Мама же могла только поругать. Ну или молчать.

Нехорошие воспоминания. Если я сплю, то не хочу их привносить сюда.

- А ты знаешь, я уже дома посмотрела ролики на Ютубе, - Куколка шепчет мне.

Мы стоим самые крайние. Наказание для опоздавших. Лучшие места около повара заняли первые пришедшие.

- Еще скажи, что и готовила, - отвечаю. Улыбка растягивает губы.

А хочется смеяться. В этом вся куколка. Она же будет делать сама себе маникюр перед маникюром и эпиляцию перед эпиляцией.

- Пробовала. Получается фигня. Сказала бы хуже, но не буду.

- Ну тогда после сегодняшнего твой кавалер точно останется в восторге. Такие жертвы… - подшучиваю на ней. Получаю локтем в бок. Морщусь. И смеюсь.

Мы слушаем повара. Он говорит быстро. И делает все быстро. Повторить сложно. И тяжело. Кошусь на разделочные доски других участников и опускаю взгляд. У меня не так. Не то, чтобы я стремилась к идеалу, но опять какой-то неполноценной себя чувствую. Так и хочется отбросить все и закричать.

- Эй, ты чего? - Куколка чувствуют смену настроения.

- Посмотри на него. Его убили, он стал жертвой. И была хрупкая надежда, что станет прекрасным обедом. А он … глупая у него смерть.

- А по-моему хорошо получается. А вон у того мужика точно нет! - указывает кончиком ножа. Скрываю улыбку, - ну и у меня так себе.

Ободряет меня, посмотри-ка. Но ведь получается. Какие-то простые слова, и веры в себя становится больше.

Режу, стругаю что-то. Или, правильней будет сказать, шинкую. Даже нравится теперь эта суматоха за столом. И запахи. Как тут вкусно пахнет. Уже не терпится попробовать мой шедевр. Ну да, он именно такой. Может, слегка пересоленный, но я сделала его сама.

- Вот смотрю я на твое блюдо и думаю… Помнишь, эпизод в “Отчаянных домохозяйках”? Там за Габи пирог готовила Бри? Может, мне тебя попросить приготовить этого дохлого цыпленка, мать его, парминьяна? А? Ну что зря продукты переводить? Я в любом случае своего испорчу.

- Ты меня переоцениваешь.

- Нет, Нинель, - голос становится в меру строгим.

Куколка чуть старше меня. И когда она говорит именно таким тоном, правда вслушиваюсь.

- Это ты себя недооцениваешь. Ты замечательная, умная, талантливая.

Мы садимся за стол пробовать свои блюда. То, что так долго ждала. Из другого зала слышны смех и веселые голоса. Значит, дети тоже сели пробовать свою пиццу. Представляю и вижу перед глазами восторг Аленки. Друзей уже себе нашла. Она у меня очень общительная.

- На, - протягивает мне кусочек своего цыпленка. Кошусь подозрительно. Выглядит и правда хуже моего. Желание съязвить зашкаливает. И я первый раз чувствую что-то вроде удовольствия, что у кого-то хуже, чем у меня.

- Прости, Куколка. Но если твоя идея с “пирогом” не отменяется, то я готова тебе помочь.

- Я же говорила!

Куколка откусывает моего цыпленка и закатывает глаза, - а я жадно впитываю ее эмоции. Если она не играет, то ей и правда нравится.

- Я в восхищении!

- Вкусно? - теплая волна расползается внутри. Это и правда приятно, когда у тебя получается и тебя хвалят.