Я перебираю развешенные на мини-плечиках с зажимами трусы и давлю в себе вздох ужаса. Все очень плохо: либо ретро с дикой посадкой, либо подростковые слипы с анимэшными принтами. Выбираю лучшее из худшего: кролика Банни на… В общем, в приличном обществе поворачиваться задом в них не стоит. Хорошо, что никакого приличного общества у меня уже давно по вечерам не намечается.

И зажав этот ужас в руках, двигаюсь в раздевалку.

Провидением вселенной именно в этот момент сюда же направляется Арсений с кислой миной. И, конечно же, я не успеваю спрятать свой компрометирующий выбор, а гордо размахиваю им перед собой.

Надо сказать, впервые за сегодняшнее утро на лице Шереметьева отражается что-то, отличное от злости или раздражения. Какого черта он улыбается? То есть… наверное, это улыбка. Черт его разберет с этой ограниченной мимикой. Однако направление он меняет, разворачивается и ныряет в ряды мужского нижнего белья. Там все попроще – все однотипное и в упаковках. Схватил и пошел.

Пока он там терзается сложным выбором, подбирая к трусам носки (уверена, так и есть), я быстро скидываю налипшую одежду и даю своей коже пару минут просохнуть. Жаль, что здесь кабинки не закрываются дверью, не дай бог кто-то дернет шторку, а я тут снизу… без трусов, но в шляпе, что называется.

Чтобы себя обезопасить, шторку по бокам зажимаю руками и даже выглядываю одним глазком наружу. Как раз, чтобы успеть заметить скрывающегося напротив Шереметьева. Честное слово, и мысли не было за ним подглядывать, но он как специально оставил такую жирную прореху… И уселся снимать ботинки, потом носки, потом встал и… Ладно, трусы он сегодня подбирал не в цвет носков.

Красная, как его Хьюго Босс, я возвращаю свой любопытный нос в кабинку и берусь за джинсы. Первые же прекрасно садятся на дурацкого Багз Банни и, всунув ноги в кеды, я вылетаю из примерочной с комком своей мокрой одежды в руках.

– Девушка, как вы себе это представляете? Нужно снять биперы с одежды! – почти психует девушка за кассой, когда я в очередной раз предлагаю ей просто отсканировать бирки, которые я уже с себя сняла.

За мной собирается мини-очередь, что только больше накаляет ситуацию.

– Не надо! – живо предлагаю я. Подумаешь, в задницу слегка впивается круглая фигня. Переживу. – Давайте я просто оплачу и пойду.

– Но так нельзя!

– О, господи, – цокает кто-то сзади. – Девушка, не задерживайте очередь.

– Мне нужна эта одежда! – вцепляюсь пальцами в стойку.

– Идите переоденьтесь в свое, а потом оплатите покупку, – выдает «гениальную» мысль девушка-продавец.

– Вот мое! – вываливаю на стол мокрые тряпки и наблюдаю за округлившимися глазами девушки напротив. Кидаю взгляд на табличку с именем, может, это поможет? – Кристина, войдите в положение, пожалуйста!

– Так нельзя! – еще чуть-чуть и мы обе расплачемся. От бессилия.

Я набираю в грудь побольше воздуха и с шумом его выпускаю. Я ни за что снова не влезу в мокрые шмотки. Физически.

И когда отчаяние берет верх над сообразительностью, мне на талию опускаются две большие ладони. Я интуитивно дергаюсь, спасаясь от расправы толпы надо мной, но вдруг оказываюсь в воздухе. Меня резво разворачивают и сажают на стойку. Арсений. Мои огромные от шока глаза встречаются с его: спокойными и серьезными. Сердце подскакивает к горлу и мешает воздуху добраться до легких. Его ладони жгут кожу, а действия – мой мозг.

Что за?..

– Теперь сможете снять охранки? – кидает он мне за плечо.

Я пару раз хлопаю глазами, пытаясь прийти в себя, а потом с меня сходит оцепенение и доходит коварная задумка Арсения. Ну конечно же! Я ерзаю, продвигаясь ближе к кассе к оторопевшей девушке – простите, Кристина, у вас сегодня сложный рабочий день, – и оттягиваю джинсы в районе талии, чтобы она могла снять с них дурацкий бипер. Девушка подчиняется, натягивает на мне джинсу, так, что я чуть ли не ложусь на стол и прикладывает к магниту, отцепляя две пластмассины.