Смех всё-таки раздался. Не выдержали Гидеон и Алевин, и даже строгий секретарь комиссии.

– А поскольку мужчины там настоящие охотники, то все приносят по барашку, – насмешливо продолжал Константин. – Во втором туре испытание у них серьёзнее – кто больше понравится будущей жене в постели, тот будет старшим мужем. Остальных она потом распределит: кого на хозяйство, кого на охоту…

Владислав Андреевич издал тяжелый вздох. К этому моменту от его суровости ничего не осталось. Лёгкое возмущение ещё бередило черты лица вместе с растерянностью. Ровена всё-таки заподозрила, что Романов снова использует свой особый голос, но ничего не указывало на это. Скорее, князь просто великолепно применил один замечательный приём – поднял «всю серьезность их вопроса», как выразился Банчин, – на смех.

– Да что Тибет? – наигранно задумался Константин. – Возьмите тех же элуранов, или ещё видов так сто, проживающих на территории России. И у них принято строить семью не по паре. Это я всё к тому, Владислав Андреевич, что по моему личному мнению: лучше пусть их будет трое, кто возьмёт на себя ответственность друг за друга и будут относиться между собой с любовью и уважением, нежели это будет пара, но со лживыми слухами и любовными связями на стороне.

– Ваше высочество! – Банчин всё же возмутился. – Теперь вы мне мои слова будете долго припоминать.

– Буду! – весело подтвердил Константин. – Потому что вы – председатель комиссии по благочестию, к вам требования большие, ибо ваше лицо – сие лицо всего благочестия охранных ведомств. А вот госпожа Бельская, барон Корф и страж Кайсаров – то лица незаметные. И пока они не пошли по улицам с транспарантом: «мы живем втроём» дела никому не будет до их сожительства. А они не пойдут. Нет ведь?

– Конечно нет, – ответила Ровена, смеясь.

– Вот и хорошо, – кивнул Романов. – Да никто бы не узнал никогда, и никакой беды бы не было, и заседания этого тоже, если бы не какой-то крысёныш, приславший донос…

Турмистров удивился этим словам с большим удовольствием. Князь прям точно передал мнение всех стражей.

– Предлагаю так! – возвестил Константин. – Владислав Андреевич, мои слова в защиту обвиняемых в протоколе, как и моя личная просьба не быть с ними суровым. Имею на такую право. А вы уж подумайте, как их наказать, только… чуть позже. И увольнять их ну никак нельзя. Они мне нужны для особого дела.

Последнее заявление удивило Банчина, но зато остальным стало понятно почему глава экто-охранки так вступился за стражей. Ровена вопросительно взглянула на Турмистрова, но тот отрицательно покачал головой. Ни о каких делах князя к ним он не знал.

– На сколько же отложить решение? – поинтересовался Владислав Андреевич.

– О, это я сейчас не скажу, – пожал плечами Константин. – Не знаю, сколько займёт наше дело, но как закончится, сразу сообщу. Объявляйте отложение заседания и потом прошу оставить меня с командой Турмистрова наедине.

Банчин позволил себе тяжелый вздох, но потом обернулся к секретарю:

– Заседание отложено.

Офицер погасил экран планшета и поднялся из-за стола. Великий князь велел оставить его наедине со стражами, так что пора покинуть зал. Пока Владислав Андреевич и секретарь комиссии шагали к дверям, которые перед ними открыли офицеры императорской охраны, Константин обернулся к Алевину:

– Вы, ваше сиятельство, пожалуй, останьтесь.

– Я уж надеялся, – ответил на это Олестар Игоревич. – Что за такое дело у экто-охранки к агентству эктоэнергетической безопасности?

Офицеры охраны закрыли двери за покинувшими зал, и Ровена, проводив их взглядом, вернулась к Романову. Сейчас все с большим любопытством смотрели на него. А тот в свою очередь, всё так же удобно устроившись правой ягодицей на столе и красиво вытянув ногу, откровенно рассматривал Бельскую, Кайсарова и, конечно, барона Корфа. Вот на нём задержался дольше всех. И даже как-то по-особенному улыбался, глядя на него. Александр чуть поднял уголок брови, но из вежливости удёржал вопрос о том, чем так привлёк внимание великого князя.