Тут Антохин вскрикнул:

– Сзади!

Ира тренированным движением пригнулась. Над нею, словно обожравшийся учебниками альбатрос, мелькнул рюкзак Мешкова.

– Тебе мало, Мешок? – спросила Ира и протаранила живот одноклассника головой.

Мешков выпучил глаза, выдохнул сразу весь воздух, какой в нем был, и стек на землю. Больше хулиганы восстановить свой авторитет не пытались. Они лишь по-собачьи поскуливали.

– Еще увижу, что к кому-нибудь из класса пристаете, прибью…

Ира напялила рюкзак на плечи и пихнула Антохина в узкую спину.

– Пошли.

– Ты бы в какую-нибудь секцию что ли записался, – сказала Ира, когда они с Максом выбрели из вонючих гаражей к свежей остановке. – Тебя же эти обезьяны до конца школы полировать будут.

– Секция мне не поможет, бамблби,[1] – ответил Антохин, вынимая из кармана круглые очки, предусмотрительно спрятанные перед дракой. – Ай эм[2] интеллигент. А интеллигент не может ударить человека.

Надо сказать, Макс имел уникальный лингвистический талант. Кроме родного, он знал пять или шесть других языков и норовил всунуть в разговор иностранное словцо, считая, что это очень забавно.

Ира стряхнула с куртки прилипший кленовый лист, похожий на горчичник.

– Ты дурак! – она всегда говорила напрямик. – Сейчас, парень, такая жизнь, что за тебя никто не заступится. Каждый сам за себя.

– Но ведь ты заступилась! – Антохин безуспешно пытался привести в порядок свои кудри, похожие на морскую пену.

Ира прищурилась.

– А тебе не стыдно, что за тебя женщина заступается?

Антохин вздернул узкие плечи.

– Это раньше было стыдно. А теперь эмансипация.

Не ответив, Ира прыгнула в двери автобуса и села на свое любимое место под надписью «Места для пассажиров с детьми и инвалидов». Пока автобус тащился по пробкам к центру, Ира, чтобы не терять времени, снова принялась за эспандер. Десять нажатий левой рукой, десять правой и снова десять левой… Она смотрела на поток сердито гудящих машин за стеклом и раздумывала: почему мир устроен так несправедливо? Почему сила всегда у всяких Мешковых и Кореневых, а если умный, хороший парень, то непременно дохлятина – ткни пальцем, развалится.

Через десять минут автобус зеленым жуком выполз на Тверскую. Он пробежал мимо Юрия Долгорукого, сидящего на коне с таким мощным крупом, что сзади его можно было принять за корову, и остановился у магазина «Библиофилъ». Это был лучший книжный Москвы, способный похвастать самым широким выбором книг.

Сунув эспандер в карман, Ира выскочила из автобуса и побежала по теплому тротуару к магазину. Она уже коснулась дверной ручки, когда вдруг заметила прилепленное к стеклу объявление. Оно извещало покупателей о том, что 25 сентября в 14:00 в магазине состоится встреча с фантастом Мидасом Сергеевым.

Сердце Иры забилось о ребра, как ночная бабочка о стекло. Господи! Она же росла на книгах Сергеева, помнит все наизусть. Миллион раз смотрела фильмы по его романам. И вот теперь у нее появилась возможность увидеть любимого писателя живьем! От волнения Ира забыла, где находится, и какой-то мужчина в пальто был вынужден попросить Иру отойти от входа или пройти внутрь. Ира сердито глянула на пальто и вошла в магазин.

Хоть и был «Библиофилъ» магазином популярным, хоть и мог похвастать широким ассортиментом книг, однако имел один существенный недостаток – в нем было страшно тесно. Зато на потолке имелась мозаика, изображавшая читающих рабочих и крестьян, – наследие советской эпохи.

Ира минут пять протискивалась сквозь толпу к отделу фантастики, работая локтями и протаскивая свой рюкзак. Наконец, вынырнув из-под чьей-то руки, она оказалась у стеллажа с книгами Сергеева. Ира сняла с полки «Белые лучи» и, подняв их для сохранности над головой, направилась к кассе. Отстояв длиннейшую очередь, Ира, наконец, отдала продавцу требуемую сумму и вышла вон.