Не убирая меча, он осторожно двинулся вперёд. Земля под ногами влажно пружинила и заглушала звук шагов, глаза постепенно привыкли к темноте и теперь отчётливо различали тропу впереди. Ему нужно торопиться, время было на исходе. Почему оно было на исходе, Макс тоже не знал, но был в этом совершенно уверен, а потому ускорил шаг. Однако чем глубже он продвигался в лес, тем острее внутри становилось чувство опасности, а каждый следующий шаг давался всё труднее и труднее.

Нечто зловещее таилось в этой темноте, скользило с ним рядом бок о бок, приглядывалось, принюхивалось, выжидало. Макс поудобнее перехватил меч в руке и сделал еще несколько осторожных шагов.

Что-то неуловимо изменилось. Он не сразу понял что, лишь ощутил общую неправильность происходящего и только потом осознал, что в лесу стало неестественно тихо.  Тишина оглушала, давила, порождая внутри животный ужас, норовила вывернуть нутро наизнанку. Макс рванулся вперёд, но тропа исчезла, будто растворилась в темноте, и клубящийся впереди мрак вдруг дыхнул на него холодом и нестерпимым смрадом. Макс задохнулся, уткнулся носом в рукав, стараясь унять подступившую к горлу тошноту, попытался сквозь ткань вдохнуть… и не смог.

Воздух будто стал осязаемым и густым. Холодной, вонючей жижей он стал затекать в ноздри, струиться в горло, наполнять легкие, вытесняя из них остатки драгоценного кислорода. Макс выронил меч, схватился руками за горло и рухнул на колени. Из груди рвался крик, хрипел и булькал в гортани, но не мог выплеснуться наружу. Он не сможет. Не успеет. Всё напрасно. Сознание сжалось до крохотной искры, она из последних сил билась, царапалась, цеплялась за жизнь. Нет, не за жизнь – за слова. Он должен их произнести! Еще раз ему этого просто не вынести. Макс поднял голову.

– Х-х-х… Кто-х… тхе-бя… х-х-послал…

В раскрытый в судорожной попытке вдохнуть рот тотчас ринулась скользкая смердящая масса, заполняя собой все тело и разрывая внутренности. Мозг пронзила дикая боль, и липкие, холодные лапы тьмы утянули сознание за собой.

Макс открыл глаза, сделал резкий вдох и сел. За монитором ошалело застыл Малой.

– Ну и дела, брат.

– Бога ради, Малой, скажи, что ты всё записал, – хрипло произнёс Макс. Он всё ещё тяжело дышал, лоб покрывала испарина, а руки, когда он потянулся за сигаретой, мелко дрожали.

– Не переживай, всё норм. Сам как?

– Любители фэнтези, мать их… – Макс жадно затянулся.

– Слушай, у меня тут датчики по обонянию чуть с ума не сошли. Что там было?

– Не напоминай, а то блевану. Как там клиент?

– Док над ним колдует. Мужик, надо сказать, железный. Не всякий сможет так подыхать каждую ночь.

– Ладно, Малой, я в душ, – Макс тяжело поднялся с кресла. – Попробую смыть эту вонь.

 Стоять под горячими струями не было сил, Макс сполз на пол и привалился к стенке кабины. Самое сложное в его работе не умирать во сне, а возрождаться после.

Док погружал клиента в сон с помощью специального нейролептического препарата, его действие позволяло клиенту смотреть свой собственный кошмар как бы со стороны, а место клиента во сне занимал страж разума, то есть Макс. Ему приходилось слышать, видеть, чувствовать, переживать и довольно часто умирать.

Но если клиента из состояния нейросна док выводил на лёгких антидепрессантах, чтобы поберечь психику, то Макс не мог воспользоваться даже самым слабым успокоительным. Любая фарма, попавшая в его организм, тут же сказывалась на способности подключаться к разуму клиента, а от чая с ромашкой толку было с гулькин хрен.

Макс хрипло вздохнул. Обезболивающее бы сейчас ему точно не помешало, голова была готова расколоться на тысячу мелких частей. Дрожь понемногу унялась, но липкий смрад из сна по-прежнему обволакивал тело, и смыть его никак не удавалось. Макс переключил душ, и сверху обрушился ледяной ливень. На короткое мгновение у него перехватило дыхание.