Как хорошо, что он успел заснять номера! Вот проявит пленку и выяснит, кто такие, ночные посетители этого странного места.

Вот черт! Тот, высокий, который замешкался у входа, повернул голову и глянул точно в ту сторону, где щелкнул затвор камеры. Надо уносить ноги!

Полицейский участок больше напоминал растревоженный улей. Народ сновал в разные стороны перетаскивая столы, стулья и шкафы. Кое-где парни в форме полиции города Клейпас латали пол, прожженный упавшими окурками. Кто-то из полицейских перекрашивал стены, причём уже второй раз, потому как в первый не угадал с нужным оттенком. Задержанные дружно натирали прутья решёток до блеска в камерах, выковыривали окаменевшие комки жвачки из стен и разучивали уголовный кодекс.

Высокий, широкоплечий мужчина в штатском оглядел это безумие и не нашёл ничего лучшего, чем сесть на подоконник. Туда же усадил своего задержанного. Воришка—паренек лет двенадцати—тринадцати, который задерживался уже в пятый раз за год. Словно насмехаясь над полицией города Клейпас, мальчишка совершал одно преступление за другим. Сначала стянул в магазине пачку чипсов. Потом преступления пошли куда серьезнее. И вот, сегодня парень погорел на разбойном нападении. Пожилая пара возвращалась из театра. Выхватив сумочку у миссис Стивенс, Кристофер Тигорри, был в скорости задержан патрульными. Они и передали его дежурному. К несчастью незадачливого воришки, дежурил сегодня Николас Хейвуд.

— Да ничего ты мне не сделаешь. Мне нет четырнадцати! Все, что ты можешь, это заполнять свои бесполезные бумажки!

Беспризорник злорадно посмотрел на Ника и демонстративно сплюнул на пол. И тут же получил звонкую затрещину от проходившего мимо них полноватого офицера Дика Монти.

— Ты мне тут поплюйся, сопляк! Будешь своими штанами оттирать пол. Я два часа убил, чтобы отмыть! Слышь, Ник, ты бы не сидел на подоконнике, а? Этот чертов генеральный прокурор совсем слетел с катушек. Вроде был нормальный мужик. А тут… Ну, что, ей— Богу, ему взбрело в голову сделать все отделения полиции образцово—показательными? И ладно бы по раскрываемости! Так ведь он решил сделать его образцовыми по содержанию. Ты видал? Оказывается, пол в камерах задержанных выложен голубой плиткой! С рисунком. Во парни постарались, отмывая. Может этого тоже в камеру? — Монти ткнул шваброй в сторону Кристофера.— Там сейчас сортир начнут отмывать. Не исключено, что толчок из золота. А, парень? Пойдём?

Кристофер ощетинился:

— Не имеете права! Я буду жаловаться!

— Да кто, тебя, соплю этакую, слушать станет! Ей— Богу, Ник, отдай его мне. Лишние руки ой как нужны!

— Не упоминайте имя господа нашего в суе!

Монти вздрогнул и обернулся. Позади него стоял высокий, седой мужчина, одетый в сутану. Взгляд его был пылающий, словно он готов самолично покарать богохульника на месте.

— Капитан Хейвуд?— пастор строго взглянул на толстощёкого Монти, от смущения не знающего, куда спрятать швабру.

— Капитан Хейвуд— это я. – Николас поднял свою темную макушку, склоненную над бумагами. — А вы отец Патрик? Ваш номер был указан в карточке, как контактное лицо из приюта, где живет этот молодой человек.

Отец Патрик сурово взглянув на Кристофера, словно только что его заприметил и, поджав недовольно губы, молчаливо кивнул.

— Вот. Распишитесь. Допрос будет проводиться в вашем присутствии. Кристофер Тигорри обвиняется в нападении на пожилую пару в районе Блидсен, а пойман был на Ледингтон-Хилл.

Кристофер в миг растерял весь свой запал и захлюпал носом:

— Не нападал я! Дама сумочку уронила. Я поднял. А она давай вопить, словно резаная! Я и пустился бежать. А когда патрульные поймали, сообразил, что сумочка в руках зажатой осталась. Не нападал я! Отец Патрик, ну, скажите ему!