Второй принцип сформулирован удачнее, однако в его обосновании недостаточно раскрыта крайне важная составляющая, а именно: построение новой трансрегиональной миро-системы, нового хозяйственного макрорегиона. И здесь, при этом уточнении, сразу же возникает прочная связка с пятым ремизовским принципом – «религиозным традиционализмом» – ведь именно Россия реализовала архетип макрорегиональной империи как союза различных традиционных культур. Такой союз в принципе представляет собой идеальную почву для хозяйственной макрорегионализации, исключая саботаж и срыв сотрудничества представителями разных культур из-за переживания ими комплекса «чужака». Для нашей цивилизации-континента как хозяйственного макрорегиона составляющие его народы вместе с их экономиками будут «своими», «братскими», при том что в системе в целом будет соблюдаться «организованная, дисциплинированная разнородность» (по формуле К.Н. Леонтьева).

По третьему принципу у меня нет существенных уточнений, хотя было бы нелишним подчеркивать везде и всегда, что у русских консерваторов речь идет не просто о демографическом национализме, а о прямом и осознанном воспроизводстве в России этнокультурных пропорций. Для нас важно сохранение демографических структур идентичности – и поэтому консервативная власть будет поддерживать эти пропорции через систему дотаций коренному населению в регионах с отрицательной демографической динамикой (то есть с вымирающим и стареющим населением) а также через комплекс других мер, поощряющих рождаемость и снижающих смертность коренных народов[14].

Наиболее сомнителен 4-й принцип Ремизова в силу того, что он представляется как будто излишним, во многом накладывающимся на первый принцип – цивилизационного суверенитета. Ремизов пишет: «Основанием целостности России является историческая преемственность, связывающая воедино все исторические формы российской государственности, независимо от государственного строя и формы правления». Собственно, если принять мои уточнения по формулировке первого принципа, то особая формулировка четвертого становится ненужной. Ведь очевидно, что геополитический суверенитет континента-цивилизации имеет не только сиюминутное, но и длительное историческое измерение. Таким образом, первый принцип сполна обосновывает провозглашение России постимперским «большим пространством». Понятно, что Ремизов следует из внутреннего созерцания собственной методологии – но здесь следовало бы позаботиться о восприятии пяти главных принципов всеми идеологическими консерваторами, со всем разнообразием свойственных им методологических подходов. Принципы должны зафиксировать главные смысловые узлы нашего согласия. А методологические и доктринальные тонкости можно обсуждать далее.

В обосновании пятого принципа, который не подлежит никакому сомнению, Ремизов приводит в основном прагматические аргументы, такие как легитимизация власти, социализация граждан. Я их полностью принимаю. Замечу только, что среди названных принципов хотя бы один должен иметь не прагматическое, а потустороннее объяснение. Материк-цивилизация нуждается в собственных источниках вертикальной инициатической суверенности. Россия укореняется не только в своей земле, но и в небе – и на этом стоит.

Достаточно ли этих пяти (или четырех) получившихся принципов? В каком-то смысле достаточно.