Спасение национальных, религиозных, корпоративных фундаментализмов в России – вступление в коалицию друг с другом, завязывание в дружественные узлы интересов друг друга. Собственно, развитие России стоит перед одной-единственной альтернативой: либо усугубление противоимперской, навязанной извне стратегии, в результате которой фундаментализмы российской цивилизации расходятся, окружаются изолирующей оболочкой, нейтрализуются и враждуют в атмосфере своего рода ценностной анархии; либо восстановление имперского союза, имперской коалиции фундаментализмов, в результате чего выстраивается их иерархия, позволяющая всем фундаментализмам играть позитивную конструктивную роль в развитии государства и реализовать свой творческий, ценностный потенциал.

Следует заметить, эта реализация будет протекать не в эксцентричных и экспансивных, а умеренных и гармоничных формах – фундаментализм в империи уравновешен и взвешен, тогда как вне империи он превращается в сепаратизм и терроризм. Империи не свойственны экстремистские методы политической регуляции, поскольку империя по определению является собором разных миров, культурой общежития различных традиций. Империя допускает (как Бог «попускает») инаковость веры, инаковость культурной специфики своих подданных. Она воспитывает их в духе уважения к соседям и собратьям по империи. Разрушители империи, напротив, всегда эксплуатируют чувства отталкивания по отношению к дальним родственникам и соседям, нагнетают противоречия и несоответствия до степени невозможности жить вместе, творить общую судьбу. Для этого они используют и религиозные, и этнические, и языковые различия. Империя обращает в силу и очарование то, что анархия и сепаратизм выдают за слабость и безобразие. Это два принципиально несовместимых стиля мышления.

Русская бюрократическая машина всегда вызывала в обществе зуд «революционности». Перестройка началась борьбой с бюрократизмом, обличением бюрократии подпитывались и радикальные и нигилистические настроения XIX века. В ключевые эпохи преобразований проблема чиновничества и его ротации (перетряски, «чистки») всегда стояла на повестке дня. В настоящее время мы подступаем к тому же гордиеву узлу нашей социальной реальности: нынешняя управленческая система вопиюще неадекватна государственным задачам, которые вскоре встанут и уже встают перед нами. Дело даже не в коррупции, а в той вялости, безынициативности, отсутствии гражданского пафоса и веры в Россию, которая необходима управленцу для участия в организации больших стратегических проектов. Наш чиновный аппарат носит характер не мобилизующего, а демобилизующего класса.

Чиновник всегда с ухмылкой воспринимает абстрактные кампании по борьбе с бюрократизмом. Уж он-то знает, что ему это не угрожает. Угроза должна носить более или менее персональный характер (немилость начальства, опала в результате борьбы кланов и корпораций, использованные недоброжелателями донос или жалоба). Через абстрактную борьбу с бюрократией всякий раз начинают разрушение не злокачественной опухоли административного произвола и саботажа, а разрушение самой государственности, и только государственности…