– Шикуете! – сказал он горько. – Благодарю за кучу мелочи! Пожалуй, теперь смогу отправить своего мальчугана в колледж!

Было чуть больше восьми, когда я подъехал к зданию Китайско-американского общества изящных искусств в центре элегантного, обсаженного деревьями квартала в районе Западных Шестидесятых улиц. Проскочить мимо него не заметив было сложно – единственное здание из коричневого камня во всем квартале, фасад недавно заново отделан кафельной мозаикой. Стеклянная дверь была открыта, поэтому я просто вошел.

Сидящая за столом миловидная китаянка приветливо улыбнулась мне, когда я приблизился к ней.

– Добрый вечер, сэр! – сказала она мягко.

– Добрый вечер. Я…

– На второй этаж, сэр.

– Куда? – не понял я.

– Куда? – В ее глазах появилось недоуменное выражение. – О чем вы, сэр?

– Что на втором этаже? – Я на мгновение зажмурился. – Как вас зовут, милашка?

– Ли Сонь.

– Сонь и Бойд? – Я решительно покачал головой. – Не годится – не рифмуется. Из нас не получится опереточный дуэт, поэтому давайте не будем друг друга подкалывать, договорились?

– Да, сэр. Прием на втором этаже. Вам нужно подняться по лестнице.

– Там раздают подарки? – поинтересовался я.

Уголки ее губ изогнулись.

– Бойд и Сонь? – елейным голосом уточнила она.

Я поднялся по лестнице. Весь второй этаж занимал зал приемов, застеленный прекрасным белым ковром. На стенах висели китайские картины, и около сорока человек делали все возможное, чтобы огромное помещение не выглядело пустым.

Маленький старикашка в вечернем костюме, купленном, вероятно, еще до того, как он отощал, подошел ко мне и почти неощутимо пожал руку.

– Очень приятно, что вы пришли, – сказал он дискантом, напоминающим звуки флейты. – Не сомневаюсь, что вы знакомы со всеми. – И вновь исчез в толпе.

– Бокал шампанского, сэр? – Моего локтя коснулся официант, держащий на весу здоровенный поднос с двадцатью бокалами шампанского. Я схватил ближайший ко мне бокал до того, как он успел уплыть в сторону, и замер, потягивая шампанское, определенно домашнего изготовления, и разглядывая собравшихся. Возможно, треть из них были китайцы, остальные – европейцы. Но ни одного знакомого!

Величественная мадам с огромным бюстом, украшенным фальшивым бриллиантом, подплыла ко мне, как под парусами.

– Это же замечательно, что Виат пробудет несколько дней в нашем городе, – сказала она, благосклонно мне улыбаясь. – Говорят, он – величайший из ныне здравствующих авторитетов по нефритовым статуэткам! Думаю, нам ужасно повезло! У меня есть фигурка, которая уже многие годы не дает мне покоя – я уверена, что она относится к периоду раннего Чжоу, но некоторые несносные упрямцы настаивают, что к династии Тан. Они, конечно же, ошибаются, и теперь я смогу обратиться за подтверждением к душке Виату, они же ведь не осмелятся спорить с ним?

– Какого Виата Чжоу вы имеете в виду? – с недоумением спросил я.

Огромные груди колыхнулись, как горы при сильном землетрясении.

– Вы такой душка! – восторженно воскликнула она. – Какое чувство юмора! – Дама игриво заехала мне локтем глубоко под ребра, и я решил, что три из них уж точно сломались. – О! – вновь воскликнула она. – А вот и он!

Груди развернулись, как паруса, когда она легла на другой галс и поплыла через зал.

Я одним глотком допил бокал и обменял его на полный с проносимого мимо подноса. Еще с полдюжины людей вошло в помещение, и постепенно вокруг начали разгораться разговоры. Пара парней, стоявших рядом со мной, оказались втянуты в оживленную дискуссию о точном назначении ритуального диска и о том, действительно ли он является символом Неба. Разговор явно был рассчитан на то, чтобы к нему прислушивались затаив дыхание.