– Никита куда-то пропал. Поищу его, – говорит она вскоре. – Не скучайте.

Девушка быстро ретируется. Впечатлительность будет их семейной чертой.

– Что ты здесь устроил? – перевожу взгляд на светящегося Олега. Люминесцентные лампочки могут ему только завидовать. – Ты в своем уме?

– Мне кажется, я сегодня хорош, – нагло усмехнувшись, он поправляет полы пиджака и вольготно откидывается на мягкую спинку кресла.

– Гений, миллиардер, филантроп? – подыгрываю ему.

– Ты забыла «плейбоя», – прищуривается.

Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться.

– Нет, не забыла.

– Зря, – он усмехается и, взяв мою руку, опускает её под стол. Прямо. На свой. Возбужденный. Пах.

– У тебя всегда стоит? – уточняю, вытаращив глаза. – С этим стоит обратиться к врачу.

Он подается в мою сторону и, понизив голос, доверительно произносит:

– С этим только ты мне можешь помочь. Ситуация критическая.

Будем считать это минутной слабостью, но я не злюсь на Ястребова. Более того, мне даже не противно его трогать.

«Так, Лена, стоп!» – обрываю странные мысли, но как-то неубедительно, потому что в следующую секунду я неожиданно для самой себя в очередной раз сжимаю пальцы на его детородном органе.

Делаю вид, что внимательно щупаю.

– Согласно первичному осмотру, с перышком у тебя всё в порядке. Если, конечно, ты не используешь силиконовые накладки.

В этот момент мне стоит порадоваться: держать под контролем выражение своего лица я умею лучше, чем язык. Остаюсь внешне невозмутимой в тот момент, когда Олег запрокидывает голову и начинает откровенно ржать.

– Перышко? Леночка, ты охренела! Это член! – говорит, продолжая смеяться.

Последнее слово он проговаривает особенно громко. Настолько, что ни у кого не остается вопросов о теме нашего общения.

Официант, направляющийся к нам с подносом в руках, замирает в паре метров от столика. Судя по ярко-алым щекам, мы смутили молодого парня.

Пожалуй, мне не стоит думать о том, как мы выглядим со стороны…

Я взглядом прошу официанта подойти и расставить приготовленную часть заказа. Мы и так выглядим достаточно… м-м-м… живописно. Не стоит привлекать ещё большего внимания.

Как только нас снова оставляют наедине с Ястребовым, я поворачиваюсь к этому похотливому пернатому поганцу и с улыбкой произношу:

– Так я тоже не Пряничек.

– Почему? Сахарный пряничек. Как по мне, очень похожа.

Он садится ровнее. Сначала поправляет воротник рубашки, а после – манжеты и наручные часы.

– Ты торопишься?

– Нет.

– Очень жаль.

– Я в твоем полном распоряжении. Могу хоть до утра щекотать тебя своим пёрышком, – снова веселится.

С интересом наблюдаю за ним.

Честно? Очень непривычно. Я ожидала какой угодно реакции, но точно не такой. Обычно мужчины очень болезненно реагируют на какое-либо ущемление их мужской состоятельности.

Никита, к примеру, очень оскорбился, когда на его вопрос: «Понравился ли мне секс?» я ответила: «Нормально».

Больше таких глупостей он не спрашивал.

А здесь, положа руку на сердце, с моей стороны явное приуменьшение его физиологических данных.

– Ты ужасный, знаешь об этом? – решаю увести разговор в более безопасное русло.

– Я? Мне кажется, ты лукавишь. Тебя обманул вот тот урод, – беззастенчиво кивает на появившихся в зале Никиту и Дарину. – А ужасный я. Навык с благодарением тебе явно стоит прокачать. У меня, кстати, есть несколько очень интересных идей…

Его заносчивый тон и взгляд, переведенный в район ширинки, не оставляют полета фантазии.

– Слишком прямолинейно и пошло. Я помню твое заявление, но пока что в ручном режиме.

– «Пока что» звучит обнадеживающе, – томно шепчет мне на ухо в тот момент, когда мой новый бывший вместе со своей невестой усаживаются за столик на противоположной стороне от нас.